У двери раздалось приглушенное покашливание, и Тереза, сдавленно вскрикнув, вскочила с колен Толли. Острая боль пронзила колено полковника, когда он попытался сохранить равновесие.
— Дьявол, — прохрипел он.
— О! О, простите! — С пылающими от стыда щеками Тереза вцепилась полковнику в плечо, словно опасалась, что он упадет с постели. — Я забыла о вашей ране.
Толли поднял на нее глаза:
— Я тоже.
Улыбка Терезы прогнала из комнаты мрак.
— Мне выйти и зайти снова? — спросил Лакаби. Он держал в руках поднос с едой и широко улыбался, переводя взгляд с Толли на Терезу.
— Нет. И прекратите ухмыляться, черт вас возьми, — приказал Бартоломью.
— Одно обстоятельство наконец выяснилось, — произнес камердинер, ставя поднос, снабженный специальными ножками, на освободившиеся колени Бартоломью. — Вы определенно не родственница полковника.
— Тем не менее я все-таки покормлю его завтраком, Лакаби, — произнесла Тесс. — Не принесете ли и мне чаю?
Толли нахмурился:
— Я не беспомощен. Во всяком случае, сегодня.
— Ну тогда позвольте мне хотя бы почувствовать себя полезной. — Тереза оценивающе посмотрела на него, а потом протянула руку и поправила его темные волосы. О Господи, ни одна женщина не была с ним так ласкова на протяжении многих месяцев.
Бартоломью бросил взгляд на Лакаби:
— Что вы стоите? Принесите девушке чаю, разве не слышали?
Отдав честь, Лакаби скрылся за дверью.
— Знаете, — тут же сказала Тереза, проведя пальцем по краю матраса, — если бы не ваша рана, я не имела бы возможности сидеть здесь с вами.
Бартоломью судорожно сглотнул.
— В таком случае обидно терять время попусту. — Протянув предательски дрожащую руку, он накрыл ею ладонь Терезы, лежащую на одеяле. — Вы необыкновенно притягательны, Тереза, — еле слышно промолвил Бартоломью. — Даже мужчина, стоящий одной ногой в могиле, заметит это.
Щеки девушки залил очаровательный румянец.
— Благодарю вас. — Откашлявшись, она посмотрела на поднос с едой, к которой Бартоломью так и не притронулся. — Выглядит… аппетитно, — заметила она.
Действительно!
— Я попросил принести яйца и гренки, хотя не совсем то, что разрешил доктор Прентисс. Присоединяйтесь к моей скромной трапезе. — Бартоломью указал рукой на кресло, все еще стоящее возле кровати.
Следом за Лакаби, несущим поднос с чаем, в дверях появились Амелия и Вайолет. Толли был уверен, что они ничего не знают о поцелуе. На лицах девушек не было свидетельствующего об этом осуждающего выражения. По крайней мере Лакаби умел держать язык за зубам и, когда нужно. Возможно, они с камердинером все же поладят.