Юноша хотел было окликнуть его, уже даже открыл рот, но в последний миг передумал — не просто же так горожанин выбрался из той норы, что служила странникам местом ночлега. У него должно было быть какое-то свое дело, а отнюдь не все занятия нуждаются в постороннем участии. Для некоторых даже чужой взгляд будет совсем лишним. Да и Алиору не нужны были свидетели.
Встав на ноги, он медленно выпрямился, в первый миг, во власти мгновенной слабости покачнулся, схватившись за ствол ближайшего дерева, на миг зажмурился, борясь с головокружением, затем вновь огляделся. Рик исчез из вида, утверждая царевича в его предположениях о том, что каждому из них хотелось побыть одному.
Нора, из которой Алиор выбрался, на поверку оказалась не звериной. Нынешнее убежище скорее досталось им в наследство от кого-то из прежних странников здешних мест — может, охотников, а, может, и каких-то лихих людей, предпочитавших глухие места встречам с воинами на узкой городской улице.
"А, какая разница!" — махнул рукой юноша, досадуя на себя за то, что понапрасну тратит время, раздумывая над совершенно не важными вещами.
Проваливаясь по колени в снег, он медленно, с трудом передвигая враз отяжелевшие ноги, выбрался на просвет между деревьями, который лишь с огромным натягом можно было назвать полянкой. Но на нее падал свет луны и за верхушками сосен виднелись снежные шапки гор, что было для него в этот миг главным.
Аль хотел встать на колени, но в последний миг ноги вдруг заскользили, так что вместо этого он просто сел в сугроб. Царевич вздохнул — это было не совсем то, что нужно, но, возможно, горным духам будет достаточно и того, что он обращался к ним с мольбой.
Юноша просил за брата и, в то же время, за себя.
— Ему не дойти до конца пути, — в глазах плавилась боль искреннего сочувствия. — Он действительно тяжело болен, как и говорил. Горные духи, помогите! Сохраните жизнь моему брату! У меня нет другого родного человека на этой земле, а мне нужен хоть кто-то, чтобы не чувствовать себя совершенно одиноким. Пожалуйста! — он не предлагал им жертвы, но был готов заплатить своей жизнью, которую он ценил куда меньше душевного спокойствия.
И горные духи услышали его. По самой кромке наста скользнул ветер, закружил снежинки, сдувая их с островка земли возле ствола стоявшего чуть впереди дерева. И среди черных хлопьев почвы показались зеленоватые стебельки травы, которая, сохраненная горными духами с далекого лета, словно только того и ждала, когда ее коснется людская рука, чтобы отдать ей последний вздох своего тепла.