— Прости, — смущенно отведя глаза, обронил Аль.
— За что? — удивился Ларг. — Ты тут ни при чем. Более того, лишь благодаря тебе я все еще жив.
— Да разве ж это… — в горячке начал юноша, но, не договорив, прикусил язык.
Впрочем, собеседник понял все и так. Его губы кривились в усмешке, в то время как в глазах плавилась грусть:
— Что это за жизнь такая, калекой? Ты это хотел сказать? В молодости я думал так же. Считал: случись это, сразу б яд выпил. А сейчас… Царевич, жизнь ведь она все равно жизнь, какой бы ни была. Все лучше, чем блеклое существование в мире теней. И вообще, если ты считаешь иначе, зачем спасал меня?
Аль пожал плечами. Не мог же он, право, сказать, что если о чем и думал в тот миг, то никак не о своем спутнике.
— Ладно, не будем об этом, — когда молчание стало затягиваться, вновь заговорил великан. — Но и в молчании сидеть — не дело. Река не любит тишины. Вон, сама постоянно о чем-то говорит, рассказывает… — не спуская с царевича внимательного взгляда чуть сощуренных глаз, продолжал он: — Только не понятно, что.
Аль вновь пожал плечами. Вообще-то, он не особенно внимательно слушал собеседника. Его глаза скользили по водной глади, уходя от плывшей рядом с лодкой луны и вновь возвращаясь к ней.
— Странно… — обронил он.
— Что? — насторожился проводник.
— Почему звезды не отражаются в реке?
— А, — успокоившись, махнул рукой великан, — это из-за волн. Они разбивают зеркальный свод воды на осколки и звезды теряются в трещинах. Луна же больше, поэтому и имеет отражение. Только ты посмотри, какое неровное, расплывчатое, словно ее круг состоит из осколков.
Юноша кивнул, показывая, что понял объяснение, однако, судя по его взгляду, такому же далекому и отстраненному, как и несколько мгновений назад, они оставили его безучастным, не заполнив черного мрака, пробравшегося, покинув холодные водные глубины, в его душу.
На сердце у Аля было неспокойно. У него было смутное чувство близости потери. И даже не одной, а многих в длинной череде, так, если бы смерть стояла не за его плечом, как у всех людей, а за спиной, чтобы он не мог заглянуть в ее глаза и увидеть себя, Но при этом она внимательно следила за всеми, оказывавшимися рядом с ним, спеша, ревнивой женой, отнять все, к кому и чему тянулась его душа.
Неприятное это было чувство, угнетающее. Нервно поведя плечами, Аль, перестав считать звезды и следить за кругами на воде, рожденными прикосновением к кромке тяжелых весел, взглянул на реку иными глазами — опасливыми, настороженными.
Он слишком плохо знал реку, чтобы предполагать, что в ней действительно представляет опасность, а что — лишь пугает, не более того.