Гутьерресу понадобилась доля секунды, чтобы оценить ситуацию. Одна из пуль клюнула его в бедро, он чувствовал, как кровь теплым ручейком стекает по ноге и скапливается в ботинке. Еще одна пуля чуть не угодила ему в живот, но вместо этого срикошетила от его собственного пистолета-пулемета. Гутьеррес понял, что пуля разбила казенник и его оружие вышло из строя, превратившись в бесполезную железку.
Двое остальных в рубке тоже это заметили. Коренастый капитан, стоявший всего в нескольких футах от Гутьерреса, выпустил штурвал и бросился на раненого спецназовца. Из-за раны в левом бедре тот ничем не мог ответить на нападение. Капитан обхватил Гутьерреса мощными руками и попытался, используя свой вес, швырнуть его с разворота на штурвал. Он так сдавил спецназовца, что воздух с силой вырвался из его легких и ему показалось, что ребра вот-вот не выдержат. Но в правой руке Гутьерреса по-прежнему был зажат бесполезный автоматический пистолет; он размахнулся и изо всех сил ударил им капитана по затылку. К его изумлению, ничего не произошло. Гутьерресу показалось, что капитан сжал его еще сильнее, дыхание стеснилось, не хватало кислорода, перед глазами замелькал целый калейдоскоп звезд. Рана в бедре пульсировала острой болью, в висках будто стучали отбойные молотки. Гутьеррес снова обрушил рукоять пистолета на затылок капитана, и снова ему показалось, что медвежьи объятия только сжались. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он в отчаянии принялся бешено бить капитана по голове, снова и снова. Потом он понял, что падает, что сейчас отключится, но сознание его вдруг прояснилось, словно не соглашаясь с тем, что происходило с телом.
Повторявшиеся раз за разом удары наконец вырубили упрямого капитана, и оба они, как были в обнимку, тяжело рухнули на пол. Капитан никак не хотел выпускать Гутьерреса из своих медвежьих объятий, но руки его все же разжались, и спецназовец, задыхаясь, поднялся на колени.
— Впечатляющее представление. Жаль, что оно станет для вас последним, — ядовито произнес Кан.
Пока Гутьеррес боролся с капитаном яхты, он успел подойти и теперь хладнокровно целился в голову Гутьерреса из автоматического «Глока». «Морской котик» попытался придумать какой-нибудь выход из положения, но выхода не было. Автомат был зажат в мертвых руках охранника в другом углу рубки, а его собственное оружие в правой руке было разряжено и разбито. Он ослабел от раны и схватки с капитаном и к тому же не успел подняться с колен. Нет, он ничего не мог предпринять. Гутьеррес твердым взглядом вперился снизу вверх в Кана; ствол «Глока» смотрел ему в лицо с расстояния в несколько дюймов.