— Сдается мне, что нам с тобой все-таки выпал джек-пот, — натянуто произнес Джордино.
Питт повернул голову. Затянутая в перчатку рука итальянца указывала не на пробоину, а на примыкающий к ней участок кораллового рифа. Куда-то подевались ярко-красные, изумрудные, розовые и ультрамариновые переливы, ласкающие взор и поражающие воображение, сменившись однотонным грязно-белым окрасом, покрывающим стену гигантским развернутым веером. Питт машинально отметил, что поблизости не видать ни одной рыбешки, живой или мертвой.
— Ни хрена себе отбеливатель! — только и смог он выговорить, глядя на мириады крошечных коралловых полипов, безжалостно умерщвленных скрытым в трюме мышьяком-убийцей.
Включив ручной фонарик, привязанный к компенсатору плавучести, Питт осторожно заплыл в пробоину, стараясь не зацепиться за зазубренные края. Тонкий луч, направляемый в разные стороны, скользил по переборкам, выхватывая из темноты отдельные детали. Нижний носовой отсек оказался пустым, если не считать груды ржавых якорных цепей в углу.
Нырнувший следом итальянец догнал Питта у задней переборки; тот методично высвечивал фонариком стальную стенку, отделяющую отсек от правого носового трюма. Искомое обнаружилось на стыке: заклепки одного из металлических листов не выдержали столкновения, и он выпал, в результате чего в верхней горизонтальной плоскости образовалось окно шириной в несколько футов.
Питт первым поднялся до уровня проема. Осторожно высунул голову и поднял над ней руку с фонариком. Внезапно световой луч уперся в чей-то огромный мутный глаз, и Питт чуть не заорал от неожиданности, но вовремя успел сообразить, что это всего лишь групер. Здоровенный морской окунь фунтов пятидесяти весом дрейфовал в нескольких дюймах от его шлема, оттопырив брюшной плавник параллельно струйке пузырьков воздуха, выдыхаемого аквалангистом. Питт оттолкнул дохлую рыбину, заслонявшую обзор, и вторично, с интервалом в несколько секунд, едва удержался от крика. Кучками и по отдельности, сложенные штабелями и разбросанные по углам, как яйца в курятнике, его окружали сотни, если не тысячи изъеденных коррозией артиллерийских снарядов. Эти стопятимиллиметровые сорокафунтовые монстрики были боеприпасами для полевых орудий среднего калибра в сухопутных войсках императорской армии.
— Сувениры для генерала Макартура и его солдат на долгую память о визите на Филиппины? — осведомился всплывший рядом Джордино.
Питт молча кивнул и вытащил пластиковый мешок, а сообразительный итальянец загрузил в него снаряд, судя по внешнему виду, сохранившийся лучше других. Упаковав находку, друзья приступили к более детальному осмотру. На этот раз Джордино отыскал самый проржавевший, по его мнению, и осторожно приподнял на несколько дюймов. К удивлению обоих, из стыка боеголовки со стаканом гильзы начала сочиться бурая маслянистая жидкость.