Стукнув в дверь, вошел констебль Ник Николл, длинный как жердь, в сером костюме, сшитом на мужчину еще выше ростом, с воспаленными глазами из-за бессонных ночей — у Николла маленький ребенок.
— Собираемся в пять, шеф?
— В кабинете старшего суперинтендента Скеррита, — кивнул Грейс. Он назначил совещание раньше обычной половины седьмого, стремясь вернуться к Клио в больницу.
— Клио в больнице? Все в порядке? — осведомился констебль, когда они вместе шли по коридору.
— Да, спасибо… пока ничего. Помню, у твоей жены тоже были проблемы во время беременности?
— Дважды открывалось кровотечение, — ответил Николл. — Первое где-то на двадцать четвертой неделе.
— Почти то же самое. Но ведь все обошлось?
— Сначала казалось, что не обойдется.
— Тревожное время…
— Еще бы! Необходим полный покой, это самое главное.
— Спасибо, позабочусь.
Грейс гордится, что превратил Ника Николла из самого быстрого футбольного форварда в трехчетвертного полицейской команды по регби, которую сам создал. Хотя после рождения сына констебль думает о другом и совсем выдохся.
Через минуту-другую к усевшемуся за длинным столом заседаний Нику присоединилась сержант Белла Мой — женщина тридцати с лишним лет, с жизнерадостным лицом в обрамлении темных волос, простовато одетая, с коробочкой шоколадных драже в одной руке, с бутылкой воды в другой. По мнению Роя, если ее приодеть и подкрасить, была бы вполне привлекательной.
Затем явилась констебль Эмма Джейн Бутвуд, стройная, симпатичная, предельно внимательная, с длинными светлыми волосами, схваченными в «конский хвост», чудом оправившаяся после того, как девять месяцев назад ее едва не раздавил преступник в угнанном фургоне. За ней пришаркал сержант Норман Поттинг.
По ныне принятой пенсионной системе большинство полицейских выходят в отставку, прослужив тридцать лет. Система работает против старослужащих. Только Поттинга интересуют не деньги. Он хочет быть копом и, похоже, решил тянуть сколько сможет. В результате бесчисленных личных катастроф его жизнь полностью сосредоточилась на суссекской полиции. Хотя из-за свойственной ему бестактности и политической некорректности, характерной для представителей старой школы, очень многие предпочли бы его проводить на заслуженный отдых, включая главного констебля.
Однако, как бы ни раздражал Норман Поттинг, к нему нельзя не испытывать уважение. Это истинный коп в лучшем смысле слова. Настоящий ротвейлер среди политкорректных кисок.
Сержант в пропахшем трубочным табаком и нафталином костюме, который, судя по виду, носил его отец после демобилизации по окончании Второй мировой войны, с заметным брюшком и зачесом на лысину, похожую на вытертый ковер, уселся и выпустил из груди воздух, как из спущенной кислородной подушки. Ненавидящая Поттинга Белла Мой опасливо на него покосилась, ожидая неизбежных высказываний.