— Эт чегой-то, я ему должон давать свой хавчик? — возмущенно спросил Жарук про самое животрепещущее.
— Потому, что я так сказал, — перешел на «командирский» тон я.
Когда я так говорил, ребята понимали, что надо молча и четко выполнять мои приказы. Сержанты в этом мире — явление редкое и ценятся высоко. Я даже просматриваю аналогию с выражением «отец родной». Просто так, тут сержантом не станешь.
Так что, в ответ на мое замечание, Жарук только шумно и возмущенно запыхтел, но возражать не рискнул.
— Он будет одним из наших бойцов, — негромко сказал я. — И нам придется поработать, чтобы он ничем из нас не выделался.
— Дык, он же — глиста! — не выдержал Жарук. — Он же на полосе до середины не доберется! Помрёть, как пить дать!
— Ну, — пожал я плечами, — Если помрет, то будем считать, что ему крупно повезло. Нам-то как раз ставят задачу сделать это, не убивая клиента. Понятно?
— Так точно, господин сержант! — по-уставному ответил Жарук.
Хотя, я уловил в его ответе не прикрытое сомнение, в успехе этой невероятной затеи.
Я прислушался к разговору
— Ну, я оставляю тебя Райн тут, — бодро вещал разряженный павлин. — Понимаю, что будет тяжело. Но таков указ Его величества! Помни, что ты — ад Разора! А значит, выдержишь все и выполнишь любой приказ короля!
«Ню-ню!» — со здоровым скепсисом подумал я. — «Если выживешь, то, быть может, и выполнишь».
Мы проводили придворного взглядом.
— Я надеюсь, что герцог Поронгет посвятил вас в суть задания? — высокомерно спросил Райн, когда стук копыт коня придворного стих вдали.
— Полностью! — кивнул Растор, насмешливо наблюдая за поведением новичка.
— Запомните! Я ничем не должен отличаться от ваших бойцов, господин маркиз.
— Я это помню, — снова кивнул Растор.
— А посему….
— А посему, молчать! — рявкнул маркиз. — Смирно! Карвин, устрой новичка!
— Но…! — попытался возмутиться Райн.
Но тут же, получил подзатыльник от возникшего рядом Карвина.
— Ты поговори мне тут еще! — пригрозил он. — Сказано, ничем не отличаешься! Значит, так оно и есть.
Я юркнул обратно в здание, пытаясь сдержать здоровый смех, который продлил бы мне жизнь, этак, на пару часиков.