Звездный свет ночи едва проникал сюда сквозь решетку полуоткрытого окна. В горнице пахло странной смесью кожи и пороховой гари. Котелков, широко расставив ноги, вглядывался в полумрак. Подпоручик лежал перед ним на тростниковой кушетке. Ужасно длинными казались вытянутые ноги в твердых, тяжелых сапогах. Лицо глядело в потолок. Что-то темное, как будто курчавое, напоминающее каракулевую шкурку, облегало его шею и плечи.
— Порядочек, — сказал Котелков.
Он подошел вплотную. Теперь он видел, что это за каракуль: широкая резаная рана в загустевшей кровавой корке. От шагов Котелкова узкая плетеная кушетка поскрипывала под трупом:
— Понятно…
Горница опустела. В доме слышались шаги солдат, их голоса. Славчев звал хозяйку:
— Костадинка! Где ты, Костадинка?
Котелков посветил фонариком. Вдоль стены лежали разбросанные баулы дипломатического архива. Видно, кто-то второпях рылся в них. Револьвер валялся на коврике под правой рукой Георгиева. Майор поднял, понюхал — подпоручик стрелял. Кровавые следы шли к двери. Котелков оглядывал горницу по порядку. Домотканое одеяло лежало брошенное на пол в ногах подпоручика. На гвозде висела фуражка с бело-зеленой кокардой. На столе стакан с недопитым чаем, облатки, наверно хина, косточки сливы на блюдце. На отсыревших стенах церковная картина с видом Иерусалима и тусклый портрет усатого и завитого мужчины времен оттоманского владычества.
Что же случилось здесь полчаса назад?
Болгарский солдат шепотом позвал майора.
— Кто был в доме? — спросил Котелков.
— Старуха. Больше никого. Она спятила, что-то бормочет.
Вслед за солдатом майор сбежал по крутой лестнице в кухню. Горный поток шумел под открытым окном, возле которого на низенькой скамеечке сидела старуха в черной шали. Она не замечала толпившихся в кухне солдат.
— Вот так гости… — оцепенело твердила она. — Вот так гости…
— Что говорит? — спросил у болгар Котелков.
— Бессмыслица, — ответил Славчев. — Не разберу, при чем тут…
— Вот так гости… — внятно твердила пораженная ужасом старуха. Гортанно и резко звучал ее голос.
В свете фонарика Котелков увидел, как подагрической рукой она поправила седую прядь.
— Послушай, мама, — тронул ее за плечо Котелков. — Ты не бойся, рассказывай. Мы — русские.
Старуха обратила на него застывший взгляд.
— Вот так гости. Они искали подковы. Я слышала: «Пять подков!.. Бързо, бързо… быстро!» Потом стали двигать стульями, как будто подметали пол. Потом — выстрел. Они пробежали по лестнице: один, за ним другой… Вот так гости…
— Ты их узнала, мама? — допытывался Котелков. — Это были болгары или…