Тристан хотел рассказать Изобел правду о себе, но она сумела заглянуть ему в душу.
— Я не знаю, возможно ли это, — признался он.
— Конечно, возможно, любовь моя. — Изобел улыбнулась, нежно коснувшись его щеки. — Что бы он ни сделал…
— Нет, я сам нанес себе рану, Изобел. Я не пытался стать частью семьи. Не стремился стать сыном собственному отцу. Я всегда думал, что мы слишком разные. Не знаю, кем хотел бы меня видеть отец, ведь я даже не смог разглядеть, каков он на самом деле. Я тянулся к дяде, который погиб из-за меня.
— Нет, не из-за тебя.
— Но я долгие годы винил себя в его смерти, — тихо произнес Тристан. — И вина мучила меня, будто кинжал, пронзивший сердце.
Изобел ласково обвела пальцем контур его губ, и Тристан поцеловал ее руку.
— Значит, мой прекрасный благородный рыцарь, пора решиться.
Коварные утесы Эгола нисколько не испугали Тамаса Ферпоссона. Рев волн, плещущихся на дне узкой расщелины, привел его в такой бешеный восторг, что мальчишка громко заревел в ответ. Его пронзительные вопли заставили Изобел недовольно поморщиться, но когда Тамас перегнулся через седло, чтобы посмотреть вниз, все, кто ехал позади, невольно вскрикнули. Или мальчик всецело доверял лэрду, державшему его за запястье, или обладал небывалой храбростью. Даже Уилл поспешил миновать опасное место, бросив лишь короткий взгляд в пропасть.
Оставив позади утесы, всадники выехали на высокий гребень, с которого открывался вид на просторную, поросшую вереском долину и широкий залив на западе. Живописные, крытые соломой домики рассыпались по склонам, со всех сторон заснеженные гряды гор вздымались к северному небу. И в самом центре, защищенный темной каменной стеной, высился замок Кэмлохлин, крепость дьявола, покоящаяся в щедрой длани Господней.
Изобел полной грудью вдохнула соленый морской воздух, несущий свежесть и легкость. Если бы только она могла унять бешено бьющееся сердце!
Из домиков уже высыпали люди, широкие ворота замка отворились, всем не терпелось увидеть приближающихся всадников. Роб первым въехал в долину, топча вереск копытами коня. От кучки встречающих отделилась женщина и сделала несколько шагов ему навстречу. Соскочив на ходу с лошади, Роберт подхватил женщину и стиснул в объятиях.
Еще две женщины молча дожидались, когда приблизятся остальные верховые. Одна из них, высокая, с темными глазами, нахмурилась при виде лэрда с Тамасом и устремила взор на Изобел.
— Пленные Фергюссоны? — спросила женщина ростом поменьше и, изогнув угольно-черную бровь, кивнула в сторону Камерона.
— Просто Фергюссоны, Мэгги.