Я сказал, что да, хотя и не так, как Флоренция.
— А где картины и скульптуры лучше: во Флоренции или в Милане?
Не понимая, почему он спрашивает, я осторожно ответил:
— Мне понравилась фреска Марии Магдалины.
— С книгой в руках? Да, мне она тоже понравилась. Кто ее написал?
— Джованни Педрини.
— Джованни Педрини. — Федерико кивнул. — Ты видел шедевр да Винчи в синьории? Дерево с золотыми подвесками? Великолепно! Просто великолепно. Жаль, что ты не видал росписи и мечети в Стамбуле!
Он рассказал мне об изумительных мечетях, мозаике и драгоценностях, которые видел, когда служил султану. Меня удивило, что он не только это помнит, но и делится со мной.
— Мне хотелось бы сделать что-то подобное. — Герцог раздвинул шторки. — Посмотри на облака! Правда, они похожи на скульптуры?
Я сел рядом с ним и выглянул в окошко. Странное ощущение — разговаривать с ним, как с простым смертным!
— Да, — сказал я. — Вон то облако… Оно напоминает голову Давида во Флоренции.
— Действительно.
Боже правый! Он согласился со мной!
— Мне понравился собор во Флоренции, — добавил я, — и особенно статуя Давида. Неземная красота!
Федерико задумчиво глянул на облака, а потом задернул занавеску.
— Ты упомянул Милан, Флоренцию и даже Парму, но ни слова не сказал о Корсоли. Ни единого.
— Ваша светлость! Это просто потому, что…
— Корсоли — дыра, — сердито буркнул он.
— Прошу вас, позвольте…
— Не позволю! Но мы это изменим. — В глазах у него загорелся честолюбивый огонек. — Я построю алтарь Деве Марии в соборе Святой Екатерины.
— Чтобы он перекликался с золотой Мадонной, да?
Похоже, он напрочь забыл о золотой Мадонне.
— Да, — буркнул он, словно разочаровавшись в своей идее. — А еще я хочу сделать пристройку к замку.
— Башню?
— Нет, новое крыло в задней части, где будет располагаться библиотека. Чтобы писцы смогли переводить там мои манускрипты.
Я и не знал, что у него есть манускрипты!
— Таким образом вы превратите дворцовый двор в квадрат, — заметил я.
— Точно, я сделаю его квадратным.
— Это смелая и превосходная идея, ваша светлость.
— Да, смелая. И превосходная. Двор получится закрытым, и писцы смогут смотреть в него, пока будут работать. Я говорил с Брамантино, когда мы были в Милане. — Он начал взбивать свои подушки, а потом глянул на меня так, словно я должен был ему помочь. С тех пор это стало моей обязанностью. — Но я не хочу терять свой сад, — добавил герцог. — Во дворце должны быть сады — для размышлений.
— Их можно разбить на холме.
Федерико посмотрел на меня, как ястреб на кролика. Только я собрался извиниться, как он спросил: