Слушая страстную речь опекуна, Рету порадовался, что на чердаке спит не он, а соломенное чучело. Возьмите его в жертву, ага, прямо сейчас. Гадина!
В лунном свете было хорошо видно, как сморщился толстяк.
— Ради этой чуши вы посмели отвлечь двух благородных господ от развлечений? — рыкнул он. — Тут вам что, вербовочный пункт всякого дерьма? А я, по-вашему, кто? Пожиратель беззащитных сироток, которых никто не хватится? Так, значит, воспринимают меня столичные имперские рыцари? Меня, советника Адского герцога?
Щеки его гневно затряслись, и толстяк стал раздуваться прямо на глазах. Он рос, рос — и вдруг обернулся. Громадный дракон, весь в костяных венцах, с великолепным гребнем, с хвостом, увенчанным булавой, сидел около колодца.
Рету было плохо видно, но, похоже, опекун слегка обмочился от страху.
Дракон изогнул длиннющую шею, навис над присевшим от ужаса опекуном. Взял его, как мамаша-собака кутенка, за шиворот, точнее, за кружевной воротник, приподнял и поставил прямо перед собой, на освещенный луной пятачок. Теперь стало видно, что бархатные штаны у имперского рыцаря и правда мокрые.
Ноги у опекуна подогнулись, и он, испуганно икая, сел на плиты.
Дракон снова навис над ним, широко раскрыл пасть, точно собираясь надеться на голову, как ночной колпак.
Мгновение помедлив, дракон почти ласково хыкнул: пламя нежно окутало макушку опекуна, охватило его ухоженные локоны, мерзко запахло паленой шерстью.
Больше ничего не пострадало: ни воротник тончайших кружев, ни плечи, ни грудь. Но вот вместо холеной гривы на голове красовалась обугленная плешь.
Тихонько воя, опекун обхватил голову руками, прикрыл плешь пышными манжетами. Его трясло. Повалившись набок, он скрючился на плитах двора в позе младенца.
Длинный встал и тоже принял свой обычный облик. Дернул лапой — чиркнувшие по камню когти высекли сноп искр.
Дракон почтительно опустил крыло, и Адский герцог взошел по нему на драконью спину. Туда, где костяные выросты сплетались во что-то похожее на трон, сделанный из клинков.
Усевшись на спине дракона, Адский герцог глухо сказал:
— Пора, — и глаза его замерцали тлеющими углями.
Дракон резко махнул хвостом. Костяная палица отшвырнула на стену сжавшегося опекуна. Расчистив место, дракон встал посреди дворика, расправил крылья и прянул в небо, унося ощетинившийся клинками трон с рогатым седоком.
Чтобы оставить позади не только городок, но и остров, дракону понадобилось не больше трех взмахов чудовищными крылами.
Прижавшись к спинке трона в узком просвете между двумя выступами, упершись ногами в какой-то диковинный щиток, которыми был усеян драконий хребет, Рету сидел, крепко прижимая к себе дерюжку, и смотрел, как исчезает в призрачной ночной дали городок, остров, озеро…