— Это еще что?! — возмутилась Лидриэль. — Чем нам придется дышать?
— Понимаешь, у нас такой обычай. Всякий, кто пришел в племя, будь то родич после долгой отлучки или гость, должен пройти обряд очищения. Раньше он бы вообще три дня жил один на отшибе, а шаман смотрел, не привел ли он с собой злых духов. Сейчас все проще — разводится костер, в него кидаются особые травы, и священный дым очищает пришельцев.
— А мы не задохнемся?
— Нет. Мы же не злые духи! — безмятежно ответил Файнос. — Шаман нас встретил, а это великая честь! И потом, нам повезло, что племя сейчас стоит около рощи. А не где-нибудь посреди безлесных равнин.
— Почему? — удивилась Лидриэль.
— Потому что очищающий дым около рощи ароматнее, — ухмыльнулся от уха до уха Файнос.
— Ну почему?! — разозлилась на него Лидриэль.
— Потому что костер около рощи жгут из дров.
— А чем топят костры на равнинах? — не унималась (на свою голову) Лидриэль.
— Навозом, принцесса, сухим навозом, — исчерпывающе ответил кентавр. — Другого топлива, понимаешь ли, взять негде…
Молодые кентавры, дипломатично отъехав вперед, долго еще ржали, вспоминая выражение лица гостьи.
Стойбище племени кентавра Файноса Большой Лук было обширным. Шатры раскинулись около яблоневой рощи, неподалеку от ручья.
Кентаврам требовалось больше места, чем другим расам, и жилища их были высокими и просторными. Но специально для прибывших гостей на поляне меж яблонь поставили небольшую «детскую» палатку, над которой вился дымок очистительного костра
Файнос в палатку вошел с трудом, но он и не собирался сидеть под крышей. Постояв в ароматном дыму, он, пятясь задом, выбрался наружу и занялся приятным сердцу делом: стал опустошать свою левую вьючную суму, ту, в которой были подарки. Файнос развесил их на ветвях яблони, проверил, что кому, снова тщательно сложил, взял первую порцию подношений и пошел по родне: одарять. Он надеялся до темноты навестить хотя бы половину самых близких из близких родственников.
Ничего путного из этой затеи, конечно, не вышло: у первого же костра его задержали до утра.
Лидриэль было некогда: она снова занималась раной человека
А жабка с серебряной лапкой сидела в кустах за палаткой и шипела. Не то пар выпускала, не то жаловалась на длинную дорогу и жестокое обращение: кентавр увидел, что она в ошейнике с цепью, и могучими руками сломал ошейник, перепугав жабку до смерти. Чтобы успокоить зверушку, Лидриэль выпросила у Файноса миску молока (он послушно сходил до шатра жены брата и принес кувшин) и поставила еду около кустов.
Обиходив раненого, Лидриэль вышла из палатки и легко забралась на старую яблоню. Удобно устроилась в развилке, малозаметная среди листвы. Яблоки только начали наливаться. Лидриэль подумала, какая, должно быть, красота царила здесь, когда яблони цвели.