— Но ученые-то живы? — подмигнув, спросил Донцов.
Логинов принял его шутливый тон, кивнул:
— И ученые живы, и документы уцелели. И вывезены те и другие подальше от пожара войны.
— А мы с Клочковым, как я понял, должны были искать в Чечне доказательства уничтожения лаборатории и документов?
— Нет, — остудил его Логинов. — Лаборатория здесь ни при чем. После начала чеченской войны господин Клочков попортил мне еще немного крови. Поняв, что законными способами ему против меня не дадут работать, полковник перешел к партизанским методам. И довольно-таки успешно, я понес в этой войне значительные убытки. Но я умею ценить не только друзей, но и врагов. Мне удалось встретиться с полковником Клочковым, как говорится, лицом к лицу. Я предложил ему перейти ко мне, в крайнем случае предложил крупную сумму отступного. Но Владимир Константинович отверг оба моих предложения, при этом пообещав вскоре навещать меня в «Матросской Тишине». Естественно, оставлять в живых столь опасного противника себе дороже. На Клочкова началась охота. Но он, опытный оперативник, офицер КГБ с боевым прошлым, легко обнаруживал слежку, обходил засады. Наносить удар по его семье я считал ниже своего достоинства. У самого жена и двое детей. Тогда решили ударить по самому уязвимому, по службе. Служебная командировка в Чечню сковывала полковника в маневре, а гибель здесь легко списывалась на потери в зоне боев. Как говорится, все гениальное просто.
— Да, — угрюмо согласился Донцов, он уже понял. Ему вскрыли всю подноготную не зря: дали понять, во что он влип и что будет за неповиновение. «Воспользовавшись наворованными деньгами и бедственным положением отечественной науки, он способен засыпать Запад наркотиками, против которых таможня и полиция бессильны. А что, если завтра ему взбредет в голову из наркотика сделать медленно действующий яд? И тогда… Убить гада, любой ценой убить. Отомстить за Клочкова и остановить изготовление страшного зелья».
Правая рука под столом сжалась в кулак. Глядя в глаза Логинову, он слегка развернул корпус. Это движение не ускользнуло от внимания Алика, телохранитель подался вперед.
«Не успею дотянуться до виска, Алик опередит. А пока буду с ним возиться, в дом набежит стадо „носорогов“ и замочат, как Клочкова. И ничего-то я не успею». Донцов снова вспомнил о предсмертной просьбе полковника. А выполнить ее можно, только оставшись в живых. Выпустив из легких воздух, Олег расслабился и, горько улыбнувшись, спросил:
— Будете меня вербовать?
— Снова, дружище, не угадали, — хохотнул Логинов. — Вербовать нужно тех, кто морально готов к предательству. Остальных следует либо вообще не трогать, либо использовать на кратковременный срок, что я и хочу вам, Олег Сергеевич, предложить.