Глава 4 Щедрость дядюшки Скруджа
Весь следующий день после вечеринки Владимир провел в бесцельном скитании по улицам Златоглавой. Чем больше он бродил по городу, тем больше находил отличий от той Москвы, к которой когда-то привык, которая снилась ему душными ночами среди песков Джибути, в липких тропиках Гвианы, под палящим солнцем Чада. Эта была более ухоженной, красивой, а потому похожей на большинство европейских столиц. В новой Москве он переставал быть Володькой Панчуком и становился наемником Шатуном.
Под ногами хрустел еще слабый первый лед. Наконец Владимир сообразил, что хватит искать следы далекой юности, и раз он снова в мохнатой шкуре блуждающего хищника, то пора бы заняться обдумыванием плана действий. Память вернула его к вчерашней встрече, где был равным среди равных. Но встреча не оправдала задуманного.
«Ладно, — мысленно огрызнулся Шатун. — Шакал бегают стаей, медведь бредет в одиночку».
Оказавшись в районе Патриарших прудов, где пожилые люди дышали свежим морозным воздухом, прогуливались молодые мамаши с колясками, Владимир запахнул полы своего пальто и присел на одну из свободных скамеек, любуясь поднимающимся облачком тумана над зеркалом пруда.
Как ни хотелось Владимиру думать о предстоящей поездке на Северный Кавказ, но ничего не получалось в голове был сплошной винегрет из обрывков воспоминаний. Через час он изрядно продрог и решил закончить свое путешествие в прошлое.
Взяв такси, он поехал домой, не забыв по дороге купить литровую бутылку «Сибирской» и немного еды.
Устроившись на кухне, наполнил граненый стакан на две трети водкой и, подняв его, буркнул:
— Распитие спиртных напитков в одиночестве ведет к алкоголизму.
После чего, выдохнув воздух, выпил обжигающую жидкость. Несколько секунд подождал, пока она скатится по пищеводу на дно желудка. Теплая волна, прошедшая по телу, послужила сигналом к началу трапезы.
Через час бутылка опустела, в голове вместо калейдоскопа разнокалиберных мыслей витал легкий шум Панчук улыбнулся, своего он добился — очистил мозги… Встав из-за стола, заплетающимся голосом пробормотал.
— Утро вечера мудренее.
И тяжелой походкой направился в комнату. Проснулся под утро из-за головной боли и пересохшего рта. Поднявшись на ноги, он побрел на кухню и припал губами к гнутой трубке крана. Пил долго, жадно. Отоспавшись от живительной влаги, почувствовал вкус металла. Жажда немного утихла. Вернувшись в комнату, Владимир без сил рухнул в постель, но заснуть уже не получилось.