— Эй! Что вы там делаете вдвоем?
Клодина разом отпрянула.
— Откройте! — крикнул хозяин.
— Откройте, — шепнула Клодина, — скорей!
Жюльен нащупал засов и отодвинул его. Очутившись на свету, они на минуту зажмурились. Господин Петьо спросил:
— Что с вами стряслось?
— Никак не мог дверь открыть, — пробормотал Жюльен.
Мальчишки, которые уже было отошли, опять набросились на них со снежками, и хозяину пришлось вместе с Клодиной и Жюльеном отбиваться. Сражение разгорелось с новой силой, но тут Виктор закричал:
— Идет мастер! Все против мастера! Все против мастера!
Они устремились к улице Бьер. С минуту снежки летели в Андре, потом схватка опять стала общей. Немного погодя господин Петьо воскликнул:
— Пора за работу! А вы, шалуны, школу не пропустите?
Битва затихла. Все размахивали руками или засовывали посиневшие пальцы под мышки. Клодина со слезами на глазах стонала:
— Ой-ой-ой, пальцы, пальцы застыли!
Один из школьников спросил:
— Который час, господин Петьо?
— Скоро два.
Мальчишки с криками разбежались.
С трудом переводя дыхание, похлопывая в ладоши, чтобы согреться, и по-прежнему смеясь, все двинулись в обратный путь — в кондитерскую.
Работая, они еще долго разговаривали о снеге и о сражениях. Хозяин большую часть времени проводил в магазине, показывая покупателям пагоду. Иногда он появлялся в цеху, несколько минут разглагольствовал и снова исчезал.
К вечеру небо нахмурилось. Края засыпанных снегом крыш ярко выделялись на фоне низких серых туч, медленно плывших по небу.
Сумерки наступили рано, темнота сразу окутала дворы и прильнула к окнам. С приближением вечера лихорадочное возбуждение медленно спадало; усталость одолевала всех, люди больше молчали, ритм работы замедлился.
Но для Жюльена ничто не изменилось. После двух часов радостное волнение, вызванное выпавшим снегом, уступило место волнению иного рода. Он все еще ощущал прикосновение груди Клодины, а на губах его по-прежнему сохранялся вкус ее горячего, страстного поцелуя.
Ему удалось несколько раз забежать в столовую, но он неизменно заставал там хозяйку или ее сестру. Клодина была на кухне, слышно было, как она возится там, негромко напевая. Один раз она вышла в столовую. Их взгляды встретились. Она улыбнулась, потом быстро выскользнула из комнаты, словно чего-то испугалась. Чуть позднее Жюльен увидел ее уже в белом халате. Должно быть, в кондитерской было много покупателей, и Клодина пошла туда заворачивать покупки. «Теперь, — подумал Жюльен, — она, верно, не возвратится в кухню до ужина». И он ощутил сильную тоску.
Тем не менее он по-прежнему подстерегал девушку и пользовался любым случаем, чтобы выскочить во двор. Наконец, уже часов в шесть вечера, когда, вернувшись после далекой поездки, мальчик вешал на стену велосипед, забрызганный грязью, смешанной с мокрым снегом, он увидел, что дверь из столовой растворилась и на пороге показалась Клодина. Из комнаты хозяйка бросила ей вслед: