— Вы легко найдете. На верхней полочке в маленькой кладовке, возле моей спальни.
Клодина прикрыла за собой дверь и взбежала по лестнице. Во дворе никого не было. Жюльен, сдерживая дыхание, устремился вслед за нею. Спальня хозяев помещалась на третьем этаже, над магазином. Он догнал девушку в ту минуту, когда она собиралась открыть дверь.
— Нет-нет, — вырвалось у нее, — вы с ума сошли!
Он втолкнул ее в комнату и ногою захлопнул дверь. Клодина щелкнула выключателем. Никогда еще Жюльен не был здесь. Они стояли в маленькой квадратной прихожей, где не было никакой мебели. Электрическая лампа горела под закрытым со всех сторон абажуром из зеленой ткани, которая едва пропускала слабый свет.
Жюльен подходит к Клодине; она отступает на шаг, теперь она у самой стены.
Он смотрит на девушку. Та чуть отворачивается, он ищет ее рот, она слабо защищается. Тогда Жюльен приникает к ней и целует. На сей раз он кусает ее губы, он изо всех сил прижимается к ней. Они одного роста. На мгновение она также прижимает его к себе, отвечает на объятие. Потом откидывается назад, отрывает губы от его губ.
— Вы с ума сошли… — чуть слышно шепчет она.
— Я люблю тебя… Я люблю тебя, — повторяет Жюльен.
— Нет-нет. Я тогда просто голову потеряла. Не знаю, как это получилось. Отпустите меня… Сюда сейчас хозяйка придет.
Жюльен вновь пытается ее поцеловать, но Клодина борется, отталкивает его. Силы у нее хватает!
— Ночью я поднимусь к тебе в комнату, — говорит он.
На лице девушки вдруг появляется выражение страха; сдавленным голосом она лепечет:
— Нет-нет, не надо. Вы сошли с ума!
Клодина опять отступает. Жюльен следует за ней. Он не сводит глаз с ее лица, с ее тела, линии которого подчеркивает облегающий белый халат.
— Почему?.. — спрашивает он. — Почему?
Она отталкивает его обеими руками.
— Нет. Не надо. Я вам потом объясню… Оставьте меня, умоляю.
Она готова заплакать. Кажется, она вот-вот заплачет. Жюльен смотрит на уходящую девушку. Она открывает дверь в спальню и исчезает там, а он все стоит на пороге прихожей. Стоит неподвижно, не сводя глаз с двери, закрывшейся за нею.
Кровь стучит у него в висках, в ушах шумит. В нем словно бушует яростный поток, бурная река, по которой ходят волны.
Река эта мчит свои воды, мало-помалу стихая. И вдруг, покрывая шум воды, из темноты доносится голос:
— Клодина! Вы что, не нашли, моя милая?
Это хозяйка. Должно быть, она сейчас придет сюда.
В ушах у Жюльена снова начинает шуметь. Но теперь это уже иной шум, он рожден страхом; от страха в голове у него гудит, словно в гулкой пещере.