— Да… — задыхаясь, пробормотал Эдуар, — клянусь.
— Ну как, отпустим его?
— Я бы все-таки искупал его в речке. Он теперь хорошо просмолился и не боится воды.
Они подтащили Эдуара к ручью и спихнули его туда; ручей в этом месте был неглубок, тины тут было не меньше, чем воды. Потом все долго глядели ему вслед, а он медленно шел, широко расставив ноги, отплевываясь и бранясь на каждом шагу.
— Думаю, вы снова сможете спокойно убегать по ночам, — сказал Зеф. — Бьюсь об заклад, он вряд ли примется за старое.
— Во всяком случае, — проворчал Морис, — хозяин теперь будет держать ухо востро. Мне-то наплевать, я через месяц увольняюсь, но тому, кто придет на мое место, придется ловчить, коли он вздумает убегать по ночам.
— Да, так вот и исчезают добрые старые традиции, — вздохнул Пилон.
Барно поднял бидон с земли, и все двинулись в обратный путь. Уже спустилась ночь, и только вода в канале Карла V блестела, словно она вобрала в себя весь цвет, еще остававшийся в глубинах небосвода.
— Чем мы сейчас займемся? — спросил Зеф.
— Вам придется меня извинить, но я должен уйти, — сказал Жюльен.
— Пойдешь навестить свою старушку?
— Я бы не отказался проводить все воскресенья с такой старушкой, — заявил Морис.
— Спасибо, ребята, вы были сегодня на высоте, — сказал Жюльен.
— Ладно, ладно, беги, она ждет тебя.
Жюльен быстро пошел вперед. Он знал, что Элея придет на свидание еще не скоро, но ему хотелось уйти, расстаться с товарищами… Ему непременно хотелось, чтобы они знали: он идет к ней.
В этот вторник хозяев не было дома, и Жюльен мог свободно выходить и возвращаться, даже не таясь. И всякий раз он видел, что Эдуар лежит на постели, повернувшись лицом к стене и дрожа от злости.
Немного встревоженный, Жюльен спросил Мориса:
— Думаешь, он и вправду ничего не скажет хозяину?
— Если он станет болтать, я сам им займусь. Мне терять нечего, все равно я ухожу отсюда.
Но Эдуар не стал болтать. Все утро в среду он работал, не раскрывая рта. В полдень за едой хозяин спросил, не болен ли он. Тот коротко ответил, что у него болит голова и ноет печень.
— Мне не следует пить вина, — прибавил он. — Я должен избегать даже уксуса и всяких приправ.
Жюльен и Морис толкнули друг друга под столом.
Сразу же после обеда кто-то вызвал хозяина в магазин. Мальчики поднялись к себе в комнату. Закрыв плотно дверь, Морис сказал Эдуару:
— По-моему, тебе уже пора перестать злиться. С этой историей покончено. Нельзя вместе жить, вместе работать и не разговаривать друг с другом.
Эдуар ответил не сразу. Он сидел на краю кровати, упершись локтями в колени, и, скрестив руки, смотрел в пол.