— Как угодно, — продолжал Морис. — Но все то время, что мне остается пробыть в твоем обществе…
Жюльен ничего не говорил, он наблюдал за Эдуаром, который по-прежнему сидел не двигаясь. Потом Жюльен принялся поправлять свою постель, и тут он заметил, что Эдуар поднял голову и смотрит в его сторону. Глаза Эдуара блестели, и вскоре две слезинки скатились по его пухлым румяным щекам.
— Что с вами? — спросил Жюльен.
Эдуар медленно поднялся.
— Вы поступили подло, — сказал он. — Из-за вашего дегтя я теперь весь покрылся прыщами. Я так долго оттирал его эссенцией, что началось воспаление.
— Ну-ка покажи, — сказал Морис.
Эдуар спустил брюки. Низ его живота, бедра — все покраснело. Местами кожа была обожжена, несколько белых прыщей гноилось.
Пока он застегивал брюки, Морис и Жюльен молча переглянулись.
— Хорош я теперь, — простонал Эдуар. — А ведь я и без того болен!
— Ну, старик, не надо на нас злиться, мы ведь не думали… — пробормотал Жюльен.
Морис перебил его и крикнул:
— Конечно, очень жаль, что ты в таком состоянии, но признайся, ведь ты сам в этом виноват. Нечего было делать гадости Жюльену. А потом, когда тебе предложили драться, не надо было трусить.
— Я не люблю драться, — сказал Эдуар.
Морис немного помедлил, потом посмотрел на Жюльена, подошел к Эдуару и очень спокойно спросил:
— Даже с булыжником в руке?
Тот понурил голову и снова опустился на кровать. Несколько минут все молчали. Жюльен и Морис продолжали оправлять постели. Эдуар по-прежнему сидел на краешке кровати. Он долго смотрел на них, а когда они кончили, поднялся, подошел к мальчикам и сказал:
— Ну, давайте лапы, что ли?
Голос его звучал неуверенно. В глазах еще притаилась тревога.
— Так-то лучше, — заметил Морис.
Они обменялись рукопожатиями, но Эдуар сделал это как-то вяло.
Несколько минут спустя со двора послышался голос мастера: пора было приступать к работе. Спускаясь по лестнице, они услышали, как хозяин что-то громко кричит в столовой. Едва они вошли в цех, там появился и он, лицо у него было бледное, брови нахмурены, взгляд колючий.
Хозяин два или три раза обошел помещение. Рабочие провожали его глазами. Поведение господина Петьо и уже одно то, что он в такой час не спит, а находится тут, — все говорило: произошло нечто из ряда вон выходящее.
Наконец он остановился, скрестил руки на груди, потом развел их в стороны и указал на Жюльена.
— Господа, я должен вас предупредить, что среди нас находится коммунист, — заявил он.
Молчание.
Все взгляды устремлены на Жюльена.
Хозяин делает паузу, потом продолжает:
— Вот именно… Он… Этот самый. Этот маленький… — Господин Петьо изменил тон и злобно усмехнулся: — Простите, я чуть было не оскорбил его. Совсем забыл, что это запрещено. — Хозяин повернулся к мастеру: — Смотрите, Андре. Вам тоже надо остерегаться. Ведь этот тип неприкосновенен. Господина Жюльена Дюбуа нельзя задевать, его ни в коем случае нельзя оскорблять, не то вам придется иметь дело с конфедерацией труда и уж не знаю с кем еще.