Вторая ветвь Пространной Правды входит в особый сборник, включающий увещание к судьям, Русскую Правду, «Закон судным людом», так называемый устав Ярослава «о мостех». Пространная Правда в своем тексте приписана Ярославу, хотя речь идет о его преемниках; в частности, о Владимире Мономахе. Интересны статьи о штрафах за убийства, о «групповой» ответственности «верви» — общинного объединения родов, о штрафе за ложное обвинение… Регламентируются торговля, степени «зависимости» закупов и холопов. Регламентация «наследства» фактически представляет собой варианты «наделения имуществом»; наделяет, осуществляет «дележ и передел» община и князь; о наследовании майоратного типа — от отца к сыну — речь не идет…
Вопрос о соотношении Краткой и Пространной Правд совсем не так прост. Являются ли они разными вариантами одного и того же текста? По какому принципу обрабатывались тексты при их соединении? И т. д…
Интересны в Русской Правде регламентации торговых операций, фиксируется появление «собственно купцов»; прежде торговые операции осуществлялись, вероятно, представителями дружинных корпораций, об этом пишет, например, все тот же ибн-Фадлан. В Пространной Правде находим регламентации, касающиеся сельского хозяйства: штрафы за нарушение межевого деления, упоминание о развитии скотоводства. Полюдье заменяется сбором «резов», взиманием определенных «процентных норм» от посевов ржи и проч., которыми занимаются особые княжеские сборщики…
Исследованием Русской Правды занимались практически все известные русские историки: Татищев, Шлецер, Карамзин; следует назвать также Тобина, Эверса, Калачова, Мрочек-Дроздовского, Сергеевича, Гетца; в советский период — Грекова, Яковлева, Черепнина…
К Русской Правде примыкает так называемое «Митрополичье правосудие», составленное в XIII–XV веках на основании более ранних источников. В сферу церковной юрисдикции было передано, в частности, семейное право, в котором остро столкнулись традиционная полигамия и насаждаемое церковью единобрачие. Вопрос это был не праздный, а очень практический. Какие браки возможно признать «законными» в глазах церкви, ограничение числа браков для одного лица в случаях смерти одного из врачующихся — здесь остро вставал вопрос о возможности для церкви получения «имущественных поступлений»; например, при резком сужении «брачных возможностей» увеличивалась, естественно, возможность подобных «имущественных поступлений» для церкви (больше, например, шансов, что вдовец умрет бездетным, если не вступит во второй или в третий брак); ту же цель преследовало запрещение родственных браков. Любопытно княжеское обещание не вмешиваться в церковные дела. Это обещание, конечно, не исполнялось, интересы церкви в качестве крупного феодала и интересы правителя Рюриковича постоянно сталкивались. Летописные записи пестрят упоминаниями о подобных конфликтах; судя по этим записям, Рюриковичи отстаивали не только свое «право» распоряжаться имуществом подданных, но и свои «династические права»: например, объявлять полноправными наследниками детей от неузаконенных церковью браков, вступать в родственные браки (уж без этого «права» им было бы попросту трудно «выжить в качестве династии»)…