Однако о его потомках мы скажем в следующей главе, а пока вернемся к смерти Андрея Боголюбского. Андрей был признан церковью святым и сделался третьим по счету «святым мучеником власти» в уже начавшем свое существование пантеоне русских святых. Согласно «Повести», князь задал своим убийцам достаточно риторический вопрос: какое зло я вам сотворил? Ну, допустим, никакого, кроме казни их брата, человека из их рода… Но здесь не следует рассуждать, исходя из понятий «справедливости и права» нового времени. Приказав казнить непокорного ему подданного, Андрей был «в своем праве». А вот убийцы Андрея совершали грешное деяние уже одним фактом своего покушения на жизнь законного правителя… «Законность» Андрея в качестве правителя основывалась, по всей вероятности, на совершенных над ним неких обрядах (типа более позднего «помазания на царство») и также на том, что в его владении находились некие «материальные реалии власти» (вот почему заговорщикам так нужен был хранитель подобных реалий — тот самый «амбал»)… Надо заметить, что подобные формальные основания «законности» имели большое значение и в более позднее время. Известная Марина Мнишек продолжала борьбу за престол, поскольку, будучи «помазана», справедливо полагала себя законной царицей, супругой законного Рюриковича Дмитрия (вот еще одна «демоническая иноземка»). А вот более раннего времени пример, в котором фигурирует более архаическое основание «законности» — «материальная реалия власти»: в 1433 году на свадьбе своего сына Василия княгиня Софья Витовтовна (ага, еще одна «демоническая иноземка», вот кто у нас то и дело катализирует, что называется, процесс борьбы за власть), так вот, Софья Витовтовна сорвала пояс, и не простой, а золотой, с одного из почетных гостей, с княжича Василия Юрьевича. Это оскорбительное действие повлекло за собой воистину шекспировский размах страстей и, в частности, ослепление сына Софьи Витовтовны, но об этом нам еще предстоит говорить… А золотой пояс, он и был той самой «материальной реалией власти»; и вероятно, довольно давнего происхождения реалией, этот пояс дал в придание за своей дочерью Евдокией суздальский князь Дмитрий Константинович, отдавая ее в жены Дмитрию Ивановичу (известному Дмитрию Донскому), пояс символизировал «право» на великое княжение владимирское (возможно, это был старой работы пояс и когда-то его ношение означало еще права на великий киевский стол). Софья Витовтовна публично обвинила Василия Юрьевича в незаконном владении поясом…
Стало быть (возвращаясь назад во времени), Андрей Боголюбский был канонизирован в качестве законного (от Бога) правителя, убитого «беззаконниками», но, вероятно, причина его канонизации была и довольно практическая в своем роде: его преемники нуждались в «собственном северо-восточном» святом князе-покровителе. У Южной, Киевской Руси подобные покровители были, святые князья Борис и Глеб. Канонизация их была необходима Ярославу Владимировичу, она стала как бы финальным аккордом в его борьбе за великий киевский стол. И вовсе не случайно Андрей Боголюбский в «Повести», обращаясь к своим убийцам, сравнивает их с убийцей Глеба…