Эти три имени на Руси «не глянулись», не привились, так же, как и скандинавские Асколд и Дир. Больше повезло трем другим именам первых Рюриковичей-«скандинавов»…
Олегъ (Повесть временных лет) — из древнескандинавского Хельги. Позднее нововерхненемецкое «хайлиг» означает «святой». Первичное значение Хельги — вероятно, «находящийся под покровительством божества», «осуществляющий жреческие функции». Видимо, вовсе неслучайна летописная история гибели Олега. Фактически это рассказ о «конфликте» «пришлого волшебника» Хельги-Олега с кем-то из местных «жрецов», «волхвов». Любопытно, что в итоге побеждает «местный», сбывается именно его предсказание-заклятие, Хельги-Олег не сумел это заклятие «избыть». Как всякий язычник, Хельги-Олег относится к «чужому жрецу» с определенным «уважением»; «заговоренный конь» также «священное животное» (вспомним лингвистическое сближение понятий «конь» и «князь»)… Но — далее…
Игорь — (от древнескандинавского Ингварр — «тот, которого хранит бог богатства, изобилия Ингвио»; корень «варр» и означает «хранить», «охранять»)…
Судьба этих двух мужских имен на Руси и в России любопытна по-своему. Фактически забытые, они входят в употребление лишь в первом десятилетии XX уже века, в аристократических семьях. Парадоксально, что именно эти очень даже «германские» имена становятся в семьях некоторых российских аристократов неким символом «национальной русской ориентации». Историческим лингвистическим парадоксом выглядит и то, что начало популярности этих «древнерусских имен» в России связано с нараставшим политическим противостоянием Россия — Германия… После революции эти «аристократические» имена все более и более переходят «в общее пользование», делаются «стабильно бытующими»…
Гораздо больше повезло Ольге-Хельге (Повесть временных лет, 945–957). Летопись указывает на то, что Ольга была «родственна» Олегу. То есть (судя по «титульному имени») имела право осуществлять жреческие функции, происходила из рода, имевшего право на осуществление подобных функций? Вероятно, да. Именно Олег вступает в контакт с местным жрецом. Именно Ольга отправляется в Константинополь, где принимает крещение, «новую веру». В качестве «жрецов» или «происходящих из жреческого рода» они оба имели право на подобные «вероисповеднические контакты». (Далее, когда речь пойдет о Борисе и Глебе, мы еще будем говорить о подобных «функциях и контактах».) Современник, Константин Багрянородный, именует нашу Ольгу — Эльга. Свое христианское имя она получила не только по своей святой покровительнице, византийской правительнице, способствовавшей укоренению христианства на Балканах; сыграло свою роль и некоторое «созвучие» имен: Эльга — Елена. Княгиня Ольга активно почиталась русской православной церковью, хотя долгое время не была официально канонизирована. Уже в качестве полностью русского имени Ольга начинает свое триумфальное шествие по Европе в эпоху антинаполеоновских войн. А после женитьбы в 1867 году первого греческого короля Георга на великой княжне Ольге Константиновне, племяннице Александра II, имя «Ольга» триумфирует на Балканах; появляются производные — Ольгица, Ольгаки; в греческом языке появляется устойчивое сочетание «Ольга-королева»… Так-то! О том, что Ольга «по происхождению Хельга», помнят сегодня только лингвисты. Можно, можно быть не таким уж «древним» и все равно победителем…