Натуралист схватил Ворчуна за плечо, но тот уже и сам выпрямился, помогая себе ломиком вместо костыля. Глухо звякнул асфальт, раскрошившись под острием. Сталкер покачнулся, восстанавливая равновесие, перехватил дробовик. Бросил взгляд на обезглавленную тушу шилоклюва. Выругался.
— Цел? Бежать можешь? — Олег беспокойно глянул по сторонам. Вроде чисто. Свечение трупов уже начинало меркнуть, а новых светлых пятен он не заметил. Деги разбежались, шилоклюв сдох. Но задерживаться не стоило.
— Да! — тяжело выдохнул Колотов. — Выдерни башку. Запах крови…
— Помоги себе сам, — сквозь зубы процедил Олег. При одной мысли, что нужно прикоснуться к этой твари, его передернуло от омерзения. — Все, убираемся отсюда. Стажер, оставь автомат в покое, ходу!
«Квиты, — подумал он, переходя на бег трусцой. — А в крови мы и так изгваздались. Хуже уже не будет».
Нужно было убираться отсюда как можно быстрее. Потревоженная шумом округа обязательно привлечет нежелательное внимание другого зверья. Ворчун это тоже отлично понимал, поэтому молча пыхтел сзади с дурацким грузом на спине. Впрочем, печурка спасла ему жизнь. Уржаться, если подумать. Только расслабляться пока рано. А стажер тоже хорош, то увлекся чужим разговором и проморгал появление шилоклюва, то не смог выстрелить в нужную минуту. Бракованный у Ворчуна пацан какой-то, недоучка…
Хотя появление на запах крови стигматов, о которых наверняка подумал Ворчун, маловероятно, но и сами шилоклювы — не подарок. Особенно если учесть, что они-то и выжили стигматов отсюда года полтора назад, причем выжили основательно.
Вообще, смена популяций самых разных монстров происходила регулярно. Рано или поздно всегда появлялось нечто новенькое, вытесняя уже привычную фауну. И людям приходилось приспосабливаться заново, изучая повадки и характерные особенности новых «хозяев жизни». Именно для этого Ганза и переманила Бойко под свое крыло, узнав о пытливом и наблюдательном уме Натуралиста. Такие люди везде нужны. Взять тех же дегов — крайне робкие, эти твари почти не попадались на глаза. В нападении на людей, да и на каких-либо других животных, замечены так и не были. Но Олег знал об этих зверьках немного больше, чем остальные. Например то, что у шилоклювов имелись серьезные недостатки — недоразвитое зрение и обоняние, и дегустаторы выискивали опасным хищникам дичь, а взамен пользовались покровительством могучих созданий.
Довольно быстро и без помех они проскочили квартал по Знаменке. Затем дома, тесно сжимавшие улицу, расступились, и Олег замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, прислушиваясь к окружающим звукам ночи. Жест рукой Ворчуну, следовавшему сзади: «стой!». Впереди распахнулось продуваемое всеми ветрами пространство Боровицкой площади. Проклятое местечко. Множество нехороших слухов ходило о Боровицкой площади, и, как водится, свидетелей не сыщешь. Пересекать ее рекомендовалось только в том случае, если ты решил покончить жизнь самоубийством. Славу богу, этого не требовалось — троице нужно было просто свернуть на Моховую и добраться до входа в метро, а непотревоженная площадь останется справа. У Олега, кстати, насчет происхождения подобных слухов о площади имелись свои мысли. Все просто: открытое пространство. Охотничий рай для крылатых бестий — вичух, хозяйничающих в небе в дневное время, а изредка и в ночное, если потревожить их сон. Но проверять свои догадки лично Натуралист не собирался. Пусть лучше слухи остаются слухами, а он еще поживет…