— Нет.
— И я должен тебе поверить на слово?
— Мне все равно, поверишь ты мне или нет, — пожал плечами Олег.
Из комнаты вышла Анюта, присела на свободный стул рядом с Димкой. Волосы у нее были необычайные для метро — длинные каштановые косы с проблесками преждевременной седины, собранные в толстый «хвост» за спиной. В метро не так много свободной воды на мытье, поэтому в основном люди старались стричься покороче, что мужчины, что женщины, особенно на небогатых станциях, где даже с питьевой водой возникали проблемы. А у этой женщины волосы — чистые, аккуратные.
Анюта потянулась к его ноге, и что-то сразу изменилось от ее присутствия. Парень не сразу понял, что тревога ушла, натянутая внутри струнка переживаний слегка отпустила, сердце забилось ровнее, спокойней. А подозрения, переполнявшее его сознание насчет санитаров, стали рассеиваться, уходить вместе со злостью, бурлившей в душе.
«Не время сейчас расслабляться. Нельзя забывать, где я нахожусь и зачем», — снова напомнил он себе.
В руке Анюты откуда-то возникли ножницы, она ловко взрезала окровавленный бинт и отогнула заскорузлую ткань, осматривая рану. Мягкие прикосновения прохладных пальцев были приятны. Даже боль волшебным образом отступила без всяких лекарств, рану перестало изматывающе дергать и жечь.
— Посмотрим, что там у тебя… Не так уж и плохо, как выглядит. Надо, конечно, промыть и перевязать. Вот что, Дмитрий, пойдем-ка в мою комнату, там на койке будет удобнее. Да и штаны нужно сменить, эти нуждаются в стирке и штопке, а запасные у Олега конфискуем.
— Нет, не сейчас. — Димка упрямо мотнул головой. — Сперва я должен все узнать.
Анюта понимающе улыбнулась. Димка не мог понять, чем его так привлекает ее лицо. Никакой особой красоты, но притягивает взгляд, словно магнитом. Разве что глаза — большие и словно сияющие изнутри невидимым светом. Она смотрела на бауманца с такой теплотой, словно он был ее самым близким человеком на этом свете. Никто так на него не смотрел, разве что Наташа. И это было странно — ведь он здесь чужой и впервые видит эту женщину…
Димка спохватился — так откровенно пялиться на незнакомого человека, как это делал он, все-таки неприлично, и нехотя отвел взгляд.
— Дима, — мягко и ласково сказала Анюта, — я должна принести извинения за всех нас, что заставили тебя и твоих родных поволноваться, но другого способа помочь девушке у нас не существует. Только так — тайно. Мы очень рисковали своей безопасностью, когда забрали дочь самого Сотникова прямо у людей Панкратова из-под носа, но не смогли остаться в стороне. Из-за этого погиб Испанец, а тайна местонахождения нашего Убежища теперь под угрозой раскрытия. За все приходится платить, понимаешь? Ладно, вы пока поговорите, перевяжу тебя позже.