Один Рваный чувствовал себя прекрасно, только поблек немного после драки с кровососом. Цыгана раздражала непомерная жизнерадостность свободовца, ему казалось, что в такие-то годы пора остепениться. Рваному на первый взгляд было не больше тридцати, однако в походе Цыган присмотрелся и понял, что ему за сорок точно, если не под пятьдесят. Возраст выдавали сеточки морщин возле глаз, складки вокруг рта и то, каким опухшим просыпался Рваный. Зато силе и бодрости амбала можно было только позавидовать.
День был пасмурный, как обычно, но здесь, возле Армейских складов, пасмурность была какая-то особая. Цыган не любил местный ландшафт и старался сюда не забредать. Облака тут висели чересчур низко, так и цепляли холмы жирным серым брюхом, и этот вечный туман в низинах, из-за которого видимость ни к черту… По-украински «пасмурно» — «хмарно», но для русского уха (а Цыган считал себя русским, учился в русских школах, потому что табор Ма кочевал по России) слово «хмарно» имеет другое значение. Хмарь — это не просто пасмурно и серо, это тяжелые, давящие тучи, это дождевая взвесь в воздухе, которая липнет к лицу и одежде, это беспросветность и одиночество, это затаившаяся невидимая опасность… все это было здесь, на Милитари. Даже стволы берез вокруг потемнели и стали коричневыми, а шатры елок выглядели черными.
У входа в лагерь их встретили двое сталкеров, у каждого АК наготове. Проход загораживал не шлагбаум, как обычно, а фургон, снятый с колес. Борта дополнительно укрепили железными листами, с которых наспех соскребли ржавчину, под кузовом навалили мешки с песком. Окна бетонной будки у входа заколотили досками, оставив небольшую щель, чтобы можно было стрелять. Сверху, с вышки, выглядывали еще двое парней — один с СВД, как определил наметанный глаз Цыгана, другой с «Валом».
— Добро пожаловать в наше Сопротивление! — воскликнул, салютуя «калашом», первый, судя по отсутствию формы, из «Свободы».
Белобрысый конопатый сталкер с открытым лицом, лет двадцати, но не выглядевший новичком, с шевронами «Долга» на куртке, широко улыбаясь, обменялся с Долгом рукопожатием.
— Рад видеть пополнение, — сказал он, пожимая руку и Курильщику. — Нам нужны боевые парни. — Протянул раскрытую ладонь Цыгану. — Покажем этому Протасову, а? Из проема, открывшегося в кузове за листом железа, показалась голова в очках.
— Привел? — спросил Умник. Долг хмуро кивнул на зевающего Рамира:
— Набивает цену.
— Цену? — Конопатый опустил ладонь. Рука Цыгана, уже поднявшаяся для рукопожатия, повисла в воздухе. Ребята напряглись, взялись за оружие. Двое на вышке вытянули шеи, вслушиваясь. — Он что, денег хочет?