Двери лаборатории выходили к реке. Цыган высунулся за угол контейнера и разглядел освещенное луной крыльцо караулки за невысокими кустами — оно тоже смотрело на берег. Часового видно не было, но Цыган знал, что он там есть. Должен быть. И еще один караульный у входа в модуль. Этих двоих им с Кузнецовым никак не убрать — заметят с вышки, к тому же могут услышать из караулки. Да и кто-нибудь из часовых увидит, как подбираются к другому, и поднимет тревогу. Цыган повернулся к монолитовцу, ткнул указательным пальцем себе за спину и на штаб и отрицательно покачал головой. Тот кивнул.
Сигналам жестами Долг обучил их еще на «Ростке», и сейчас они очень пригодились, потому что в нескольких метрах от сталкеров находились бодрствующие враги и нельзя было выдать себя ни звуком. Цыган показал на себя, на монолитовца, затем на дом, где, по словам Ботаника, ночевал генерал. Темная изба стояла сразу за штабом, метрах в четырех за ним, два дома разделяла заросшая бурьяном полоса, порядком вытоптанная со стороны палаток. Цыган поймал взгляд лаборанта и покрутил пальцем над головой, приказывая ему оставаться на месте.
Кузнецов показал «ОК». Ботаник округлил глаза, уголки губ поползли вниз, он бешено замотал головой, открыл рот, чтобы что-то сказать, но Цыган прижал палец к губам, а затем показал кулак. Лаборант судорожно задергал руками, вспоминая знаки, не вспомнил или не нашел подходящих и просто умоляюще сложил ладони. Впервые с начала похода Рамир пожалел, что они взяли парня с собой. До этого Ботаник просто шел с ними, не помогая, но и не мешая. Теперь же он представлял серьезную угрозу. Один неверный шаг — и их обнаружат. А ведь они подошли к самой важной части операции…
Суматошно жестикулируя, Ботаник дал понять, что будет тих, как майская ночь. Цыган посмотрел на Кузнецова, но монолитовец только слабо пожал плечами. Цыган засомневался. С одной стороны, Вова — всего лишь научник, психолог-ботаник, и велик риск, что он выдаст их неосторожным или неловким движением. С другой, у Ботаника не будет другой возможности увидеть Протасова мертвым. Цыган помнил, как лаборант мучился бессонницей, как вскрикивал во сне, просыпался весь в поту. И понимал, что Вова просто сойдет с ума, если не завершит этот — как он говорил? — гештальт, да.
Цыган решился, сложил кольцом большой и указательный пальцы, затем прижал палец к губам и показал Ботанику кулак. Лаборант так добросовестно закивал, что Цыган на миг испугался, как бы у него голова не отвалилась.
Медлить больше было нельзя. Сержант говорил, что обычно караул меняется в шесть, оставался всего час, за который надо сделать дело и успеть уйти. Цыган рассчитывал, что к концу смены уставшие часовые потеряют бдительность, внимание притупится и шансы сталкеров проскочить незамеченными повысятся.