Ботаник врезался ему в спину, и Цыган чуть не улетел в воронку. Он локтем отпихнул лаборанта и обернулся. Бледно-голубые молнии змеились по земле, быстро угасая, столбы пламени опали, и за ними показался покрытый гарью генерал Протасов. Глаза его блестели яростью: выходка Цыгана вывела его из себя.
— Что теперь? — сдавленным голосом спросил Ботаник.
— Бежать, — скрипнул зубами Цыган, поворачиваясь спиной к генералу. — Видишь, аномалии заканчиваются за модулем, и там военсталов не видно. Если сможем добежать туда, попробуем прорваться к реке или холмам. Новая смена еще не заступила, наверное…
— Без оружия, без всего? — проблеял Ботаник.
Цыган не ответил. От долгого пребывания между аномалиями в животе крутило — инстинкт требовал уйти с опасной территории и вбрасывал в кровь новые порции адреналина. Цыган почувствовал, что весь взмок; пот застилал глаза, голова кружилась от постоянных зрительных искажений, дышать было сложно: аномалии, похоже, жрали кислород.
Сталкерам приходилось искать просветы между ловушками, кидаться то в одну сторону, то в другую, теряя драгоценное время. А генерал просто обходил аномалии, и они словно расступались перед ним. Неудивительно — столько артефактов на себя навесить!
Один раз Цыган ошибся, потому что ПДА опять зашкалило, а может, ионизационная камера уже не справлялась, — и попер в жарку. В последний момент он отшатнулся, упав на Ботаника. Опалило лицо, брови сгорели. Лаборант успел поддержать его, и они, к счастью, не свалились на словно бы специально разложенный матрасик ржавых волос.
— Если пищит низко, значит, жарка или электра, а если высоко, то гравитационная какая-то, а какая — от частоты зависит, — на ходу наставлял Ботаника Цыган. — Ты тоже слушай, а то я уже ничего не соображаю, в голове будто резину жгут.
До края лабиринта оставалось совсем немного — но и генерал был уже близко. «Надо его задержать», — подумал Цыган, однако ничего на ум не приходило. Тогда он просто вытащил горсть гаек из мешка, почти всё, что осталось, и начал по одной швырять через плечо. Одна попала в самого генерала, и Протасов выругался, зашагал быстрее. Мышцы на руках вспухли и двигались, как живые, волосы встали дыбом и словно ходили по голове, лицо под слоем гари раскраснелось, глаза блестели.
Вот и граница! Цыган рванул вперед и едва успел затормозить, услышав высокий, почти беспрерывный писк ПДА. Он метнулся вправо, обходя трамплин, но там раскинулась целая лужайка жгучего пуха, которую было не перепрыгнуть, влево — но там жарка, электра, разлившийся на три метра холодец, опять что-то гравитационное, карусель… Голова закружилась, Цыган с трудом удержался на ногах. Ботаник остановился за ним, запыхавшись.