Трейси решила где-то в середине ужина поблагодарить Роджера за содействие в публикации извинения. И все. Больше в этот вечер между ними ничего не произойдет.
Таков был ее план, но жизнь, как всегда, внесла в него свои коррективы.
Началось с того, что в половине восьмого Роджер заехал за ней домой. Внешне она держалась спокойно, но внутри…
Как только Трейси увидела его, ноги у нее подкосились и все благие намерения улетучились. Она ощущала только неистовое биение своего пульса.
Роджер ослепил ее своей белозубой улыбкой, и Трейси поняла, что уже почти проиграла битву. Ее воля и рассудок были парализованы, и она способна была воспринимать только флюиды, мощным потоком исходящие от этого мужчины, бурно откликаясь на них всем своим существом.
— Я сейчас, возьму только сумку, — сказала она и с облегчением услышала, что в ее голосе почти не слышно дрожи.
Трейси надеялась, что Роджер останется в прихожей, но он последовал за ней в комнату.
Она вовсе не так спокойна, какой хочет казаться, думал он. Ей стоит немалых усилий держаться холодно и бесстрастно в моем присутствии, да и я сам с трудом удерживаю свои чувства в узде. Кто бы мог подумать, что я дойду до такого состояния! Оказывается, одного взгляда на эту женщину достаточно, чтобы мой пульс участился.
Трейси надела, как она считала, самый безобидный наряд из всех, что висели в ее гардеробе, но Роджер, глядя на нее, думал:
Когда-нибудь я скажу ей, что она будет выглядеть сексуальной даже в мешке, а уж в платье из голубой шелковистой ткани с юбкой чуть выше колен, закрытым воротом и длинными рукавами — тем более. Когда она двигалась, ткань.
струилась вокруг, подчеркивая женственные изгибы ее тела.
Роджер уже начал привыкать к своей реакции на эту женщину. За Трейси тянулся шлейф тонкого аромата духов, и он с наслаждением вдыхал его.
— Очень мило, — заметил он, входя в гостиную.
Убранство комнаты говорило о хозяйке больше, чем она могла бы предположить. Здесь все дышало теплотой и уютом, и с первого взгляда было видно, что Трейси любит свой дом. Он представил, как хорошо бы здесь чувствовали себя дети, как в этой комнате мог бы расслабиться мужчина, вернувшись с работы. Во всяком случае, он сам с удовольствием приходил сюда, при условии, чтобы Трейси была бы дома, разумеется.
Тем временем она взяла сумочку, лежавшую на стуле, сделала глубокий вдох и повернулась к Роджеру.
— Все, я готова.
— Одну минуту, — проговорил он, преграждая ей путь.
Трейси нахмурилась. Она не хотела, чтобы он задерживался у нее в доме, потому что знала, что потом не сможет спокойно жить здесь, — у нее в голове постоянно будут возникать воспоминания о том, где он сидел, как смотрел на нее, что говорил и так далее. Зачем ей нужна эта пытка?