— Я не уйду отсюда, пока вы не пообещаете принести моей подруге извинения и напечатать их в своей газетенке. То, что вы опубликовали, — грязные сплетни, и вы знаете это не хуже меня, — упрямо заявила она.
— Вы в этом уверены? — с улыбкой проговорил Роджер, ничуть не удивившись ее словам.
Он хорошо знал стиль газеты, в которой работал его кузен, и не раз спорил с ним на эту тему, но высказывать свое мнение этой сварливой красотке, разумеется, не собирался.
Трейси тем не менее ждала ответа, испепеляя собеседника своими синими как море глазами.
— Вы-то, конечно, так не считаете, — язвительно сказала она. — Для этого нужно иметь определенные моральные принципы, а человек, разрешивший публикацию такой статьи, судя по всему, напрочь их лишен!
И тут, по иронии судьбы, Роджеру пришлось защищать своего кузена, хотя на самом деле он был во многом согласен с этой мегерой. Что делать — сам заварил эту кашу, самому придется ее и расхлебывать.
— Не думайте, что если вы женщина, то можете безнаказанно оскорблять меня, принцесса. Я этого не потерплю!
Но Трейси не смутил его угрожающий тон.
— И что, интересно, вы со мной сделаете? Ударите?
У Роджера действительно чесались руки отшлепать ее по аппетитной попке, но он был воспитан в уважении к женщине. К тому же существовало немало иных способов утихомирить разбушевавшуюся особу, тем более такую красивую.
Если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы заключил тебя в свои объятия и целовал до тех пор, пока твой гнев не превратился бы в нечто противоположное, подумал Роджер, и его взгляд невольно остановился на ее плотно сжатых губах.
Но он понимал, что если бы решился на этот рискованный шаг, то в результате наверняка оказался бы в больнице с глубокими царапинами на лице. Видимо, эту разъяренную кошечку придется прижать по-другому.
— Ну что вы! — усмехнулся он. — Я не бью женщин. С вами можно справиться и не проливая крови. — Роджер кивком указал на газету, которую она швырнула ему на стол.
Трейси поняла намек и еще раз убедилась, насколько низок этот человек.
— Если вы посмеете напечатать хоть строчку, порочащую мою репутацию, я привлеку вас к суду за клевету! — пригрозила она.
Роджер устало прикрыл глаза.
— Это не будет клеветой, а я горжусь тем, что всегда говорю правду.
— Невзирая на чувства людей, — дополнила она.
Господи, когда же это кончится? — мысленно простонал Роджер, проклиная себя за то, что выпустил ситуацию из-под контроля. Но теперь, когда дело зашло так далеко, он уже не может отступить.
— Чувства — вещь относительная. Например, вор тоже сочтет себя оскорбленным, если его поймают за руку.