Одри шла медленно, осторожно ступая, и чувствовала на себе взгляд Ричарда — но не оборачивалась. Сегодняшний день расставил все на свои места. Когда Одри впервые поняла, что любит Ричарда, в ее душе зародилась крохотная надежда, что он может ответить на ее чувства. С каждым новым днем, проведенном в его обществе, эта надежда росла. Одри начинало казаться, что и Ричард любит ее, именно поэтому он с нежной заботой ухаживает за ней. И вот сегодня от этой надежды не осталось и следа. Реакция Ричарда на ее признание в любви была недвусмысленной — ни о каких чувствах с его стороны не может быть и речи. Более того, Одри показалось, что ее слова испугали его.
Я приняла правильное решение, думала Одри, открывая входную дверь и поднимаясь по лестнице на свой этаж. Если бы я позволила Ричарду продолжать ухаживать за мной, мы оба чувствовали бы себя неловко, да и мне будет легче вовсе не видеться с ним.
И в то же время Одри понимала, что никогда не забудет Ричарда Андервуда.
Оказавшись наконец в своей квартире, Одри бессильно привалилась к двери, плечи ее задрожали. Одна слезинка медленно скатилась по щеке, затем другая…
Почему, почему я не могла держать свои чувства при себе?! — спрашивала она свое отражение в зеркале в прихожей. Зачем я позволила им выплеснуться наружу и разрушила нашу с Ричардом дружбу — единственное, что у нас было и могло быть?
Куда бы Одри ни бросила взгляд, все в этой квартире напоминало о Ричарде. Две чашки из-под какао на кофейном столике, которые он не успел вымыть. Одри живо представила себе Ричарда, моющего их — с засученными рукавами, с полотенцем через плечо, — и ей стало невыносимо, почти физически больно от осознания того, что это никогда больше не повторится.
— О, Ричард, — прошептала Одри, прикладывая ладонь к мокрой щеке, — как же я люблю тебя…
Она в мельчайших подробностях помнила поцелуй Ричарда. И именно этот поцелуй заставил ее думать, что Ричард отвечает на ее чувства. Но оказалось, что Тот поцелуй для Ричарда ровным счетом ничего не значил.
В дверь позвонили.
— Ричард! — с надеждой воскликнула Одри.
К двери она направилась едва ли не бегом, стараясь не обращать внимания на чудовищную боль внизу живота.
Одри открыла дверь, и надежда улетучилась.
— Тедди?
Тедди — а это был он — бесцеремонно протиснулся мимо Одри в прихожую, словно жил здесь всегда и лишь вышел на минутку за сигаретами.
— Ну вот, а эта старая карга врала, что ты съехала. Где ты была? Я уже заходил сегодня.
— Не уверена, что это твое дело, но я отвечу тебе, Тедди. Я была у врача. Я, видишь ли, беременна.