В это время заскрипели ступеньки.
— Эй, молодежь, что вы там делаете?
Кэл отступил назад, а Дана испуганно охнула, пытаясь удержаться на ногах.
— Ничего, мистер Вандервурт! — крикнула она.
— Ну, тогда спускайтесь сюда. Я сунул спагетти в воду, как ты мне сказала, и теперь они кипят вовсю.
Дана вздохнула.
— Выключайте плиту, мы сейчас идем.
Через две недели после того дня, когда он помогал Дане перебраться в мансарду, Кэл лежал, вальяжно раскинувшись, на широком диване, обтянутом коричневой замшей, перед камином и наблюдал за пляшущими языками пламени.
Он наконец-то добрался до своего охотничьего домика, этой нирваны, где все его беды и печали должны отступить. На деньги, заработанные на весьма мудрых биржевых вложениях, Кэл построил дом именно для этой цели, и теперь его можно снимать для обложки журнала: огромные, от пола до потолка, окна, утепленные двери, каменный камин, стол для бильярда, ванна на двоих.
Он не упускал случая воспользоваться ею в те добрые старые времена, когда его личная жизнь не касалась никого, кроме него самого и его очередной пассии.
Но даже тогда Кэл был благоразумен — в родительский дом он никогда не приводил женщину. Это было почти святое место. Дом принадлежал семье уже сто лет, и Кэл надеялся, что многие поколения Бруэров еще долго будут жить в нем.
Он встал и подошел к холодильнику; нахмурившись, оглядел содержимое: все, что он любит, и ничего, что хочет.
Потому что он хочет только Дану Дивайн, но заполучить ее было бы последней глупостью. Женщина, с которой он покажется на людях, должна быть совсем другой, возможно учительницей, но уж никак не ходячим образцом чувственности.
В день переезда, когда он поцеловал Дану, только присутствие Лена Вандервурта спасло его от роковой ошибки. Ибо, пока Кэл, правда безо всякой охоты, хранит целомудрие, Дику Макни не остается ничего, кроме так называемого «всплеска преступности», которым он размахивает, словно знаменем, разглагольствуя о промахах Бруэра.
Да, все же хорошо, что Лен присматривает за Даной. Кэл улегся поудобнее, приготовившись провести еще одну целомудренную ночь.
Господи, благослови Лена Вандервурта. И помоги Кэлу Бруэру.
С приходом апреля жизнь Даны пошла в ином ритме. Все окружающее ощущалось ярче и острее: вкус еды, запах цветов, которые она всегда держала в салоне, и более всего Кэл Бруэр.
Их дорожки пересекались с поразительной частотой. Забегая за чизбургерами в кафе на углу, идя по улице, заходя к Хэлли в галерею, она постоянно встречала Кэла.
В конце концов, проанализировав в одно прекрасное утро ситуацию. Дана пришла к выводу, что, возможно, было бы преувеличением назвать их друзьями, но более точного слова ей не подобрать. И потому она сочла вполне уместным снова пригласить его для секса. Приятного, ни к чему не обязывающего секса.