Расплывающиеся во тьме черные человеческие силуэты потянули тело за кусты колючего татарника.
29
Третий раз за последний день Анатолий пытался допрашивать Петра. Тот все молчал. А если что и произносил, то только одну фразу:
— Ну что же, со свиданьицем?..
— Слушай! Я перестану с тобой цацкаться! Вот посидишь в камере, придуриваться перестанешь. На тебе ведь подозрение громадное висит. И там на дороге… И два наших работника… Уж не ты ли им всем грехи отпустил?.. А теперь дурака передо мной разыгрываешь…
По его команде Петра под руки опустили в подвал, а там в бетонный, похожий на мешок каземат с решетчатым окном у самого потолка.
Следователя несколько раз подымали ночью. Его подопечный бился головой о стены. Дико и утробно кричал.
— Все, сил больше нет! Везу в психушку!
Но оттуда вскоре стали названивать:
— Кричит: «Ну что, со свиданьицем?..» — и баста. А самого уже дважды снимали с простыни.
— А что, у вас сильнодействующих уколов нет? — хрипнул в трубку очкарик.
Внутренне он чувствовал, что происходит что-то не то. А верного решения найти так и не мог. Да и Клавдия ему все уши прожужжала:
— Тут Игнатий замешан… Это он… Вот посмотришь…
Микроавтобус как ни в чем не бывало продолжал свой дорожный вояж. Степь вокруг была покрыта зарослями переплетенного бурьяна. Низкорослая полынь… Сухостойные колючки… Зной противно прогрел воздух салона…
Рядом с Покальчуком на месте, где ранее сидел Лобурев, Рахимов допивал мелкими глотками бутылку «колы».
Игнатий правым ухом повел голову на плечо.
— Вот уж не ожидал, что от верной смертушки спасешь меня. И как только успел?.. Ты что, следил за ним?..
— А я это давно решил! Нужен он нам… А тут, гляжу, ведет себя как-то подозрительно. Шебуршится. Потом наган у него в руках оказался. Ну, я и поспешил…
Дорога, завершив крутую петлю, вновь выровнялась в прямую линию. Вот приблизились к грузовику, в кузове которого на мешках подремывали не то солдаты, не то бродяги — уж очень каким-то затрапезным был их вид: вместо пилоток — лыжные шапочки, робы без погон…
— Штрафбат! — рассмеялся Покальчук. — Только вот непонятно, почему с оружием…
— На чеченскую резню, — посерьезнел Рахимов.
Автобус обогнал будку передвижной радиостанции с торчащей вверх антенной-удочкой, два броневика с вздернутыми в небо пулеметами, три «Урала» с солдатами…
— Живой фарш… И набьют им скоро всю свободную цинковую тару.
Рахимов смолчал на этот раз. Уставился в сторону темневшего на степной глади хуторка.
— И это называется армия. Автомат в руку — и на людей…
— А ты что такой жалостливый стал?.. Списочек душ, загубленных тобою, носишь при себе?..