Мгновение спустя лифт замедлил ход и внезапно остановился. Перед ним в проеме шахты на самом конце каната болтался противовес, подрагивавший от резкой остановки. Когда Лу приоткрыл крепко сомкнутые веки, то увидел, что находится на подвальном этаже. А лифт между тем как ни в чем не бывало, издав свой обычный веселый звоночек, отворил дверцы. Лу содрогнулся — открывшаяся перед ним картина вовсе не напоминала то дружелюбное помещение, что встречало его каждый день на четырнадцатом этаже, когда он выходил из лифта. В подвале было холодно и темно, цементный пол покрывала пыль. Не желая оставаться здесь ни секунды, он быстро нажал кнопку первого этажа, чтобы поскорее вернуться в царство ковровых дорожек и мрамора, хромированной стали и мягких гардин, но кнопка опять не сработала, лампочка этажа не зажглась, лифт не желал двигаться, и дверцы не закрылись. Лу ничего не оставалось, как, выбравшись из лифта, попробовать поискать пожарную лестницу и подняться по ней на первый этаж. Едва он ступил за пределы кабины, как дверцы закрылись, и лифт стал подниматься вверх.
Подвал был тускло освещен. В конце коридора мигала лампа дневного света, от которой у Лу разболелась голова, и он то и дело оступался. В воздухе стоял машинный гул, электропроводка на потолке не была утоплена, и повсюду висели провода. От пола несло холодом, а начищенные до блеска ботинки Лу тут же покрылись густой цементной пылью. Двигаясь по тесному коридору в поисках пожарной лестницы, он вдруг услышал музыку. Звуки неслись из-под двери в конце коридора, там, где коридор сворачивал вправо. «Домой на Рождество» Криса Ри. Там же напротив, в конце коридора, над металлической дверью, он заметил зеленый значок выхода: горевший зеленым светом человечек стремглав бежал куда-то. Но Лу перевел взгляд к той двери, откуда звучала музыка и где внизу виднелась полоска света. Он поглядел на часы. Еще не поздно сбегать в аптеку и не опоздать на совещание, конечно, при условии, что лифт будет работать. Но любопытство возобладало: он направился к манившей его двери и постучал в нее. Музыка была такой громкой, что он едва расслышал собственный стук, поэтому приоткрыл дверь и сунул туда голову.
От увиденного он потерял дар речи, дар этот выскользнул у него изо рта, сгреб под мышку слова и умчался прочь, злорадно хихикая.
За дверью была маленькая подсобка с металлическими полками по стенам, от пола до потолка уставленными всякой всячиной, начиная с запаса лампочек и кончая рулонами туалетной бумаги. Помещение разделяли два прохода, из которых внимание Лу привлек второй. Через щели между секциями с пола пробивался свет, а подойдя поближе, Лу увидел знакомый спальный мешок, брошенный на пол в проходе между стенкой и стеллажом. Лежа на этом мешке, Гейб читал книгу и был так поглощен этим занятием, что даже не поднял глаз, когда Лу подошел к нему. На нижних полках стояли в ряд зажженные свечи, ароматические, из тех, которые можно встретить в офисных туалетах, в углу горела тусклая лампочка без абажура. Гейб был прикрыт грязным одеялом, тем же, что и в день их знакомства. На полке виднелся чайник, а возле Гейба стояла полупустая пластиковая упаковка сандвичей. С полки свешивался и его новый костюм, ненадеванный, в полиэтиленовом чехле. Вид этого чистенького костюма на металлической полке подсобки напомнил Лу бабушкину гостиную, которую она холила и берегла для каких-то торжеств, которые так и не наступали, а если и наступали, то незаметно для окружающих.