Старый год уже проводили, некоторые — довольно основательно, и, побросав вилки и рюмки, все устремились танцевать.
Рядом с нашим столом гуляла развеселая компания деловых. Мужчины — в костюмах, сшитых у дорогих, видимо рижских, портных, дамы — в туго натянутых платьях, с полной коллекцией бриллиантов и изумрудов на пальцах, в ушах и на шее. Они приехали в ресторан уже прилично поддатые, хорошо проводили старый год и усугубили Новый шампанским.
С чего все началось, я не знаю, но заключительный аккорд спора я услышал.
— Вы меня за фраера держите? — весело рявкнул плотный мужик в костюме из черного польского крепа, модного в те годы в столице.
— А как же, а как же! — хором завизжали дамы.
— Тогда кладите кусок новыми.
На столе появились забандероленные пачки денег.
Все дело в том, что именно с Нового года великий мудрец Никита Хрущев начал свою знаменитую денежную реформу и в стране ходили сталинские деньги и хрущевские.
Мужик в черном костюме сначала снял часы, потом пиджак, потом галстук и рубашку. Короче, оставшись в одних трусах с динамовскими лампасами, он, растолкав изумленных танцующих, плюхнулся в фонтан.
Взлетели брызги, завизжали дамы, захохотали мужики, Гера на сцене, прервав мелодию, виртуозно изобразил до боли мне знакомый сигнал тревоги.
А отважный ныряльщик, стоя по колено в воде, вознес руки к стеклянным витражам потолка и прокричал:
— С Новым годом, чуваки и чувихи!
Застывший в кухонных дверях седой, элегантный мэтр Соколов первым пришел в себя и, свистнув на помощь официантов, рванулся к фонтану.
Но он так и не успел до него добраться.
Рядом с фонтаном, словно из водяных струй, материализовались три крепких молодых человека в одинаковых серых костюмах. Деловито, словно пробку из бутылки, выдернули пловца и, заломив ему руки, бегом погнали к выходу в гостиницу.
Соколов подошел к столу, наклонил свой безупречный пробор:
— Прошу покинуть ресторан, граждане.
— Почему? — возмутилась одна из дам.
— Вы в некотором роде потакали хулиганству.
— Мэтр, — вскочил один из деловых, — ты же меня знаешь!
— Сейчас я никого не знаю, — холодно ответил Соколов, — не заставляйте меня звать милицию, не портите людям праздник.
Коллективная мысль сформировалась мгновенно. Целый взвод веселых мужичков бросился защищать несчастную компанию. И мы решили идти на выручку веселому пловцу.
— Куда его увели?
— Не знаю, — развел руками Соколов.
— Я знаю, — сказал весьма прикинутый человек лет сорока.
— Еще бы вам не знать, — мило улыбнулся мэтр.
Мы взяли одежду безвинно арестованного и направились к гостиничным дверям.