Чтоб добраться до дома, где находился офицер, нужно было пересечь улицу, пересекающую наш путь. Пробежав сквозь один из сеновалов, мы с бойцом вышли к забору из плетня. Спрятавшись за ним стали наблюдать за двором, где находился толстый немец и резал курицу. Отрубив ей голову, фриц отдал ее хозяйке. Жестом показав, что курицу надо ощипать, довольно дородная женщина лет пятидесяти взяла курицу и ушла с ней за дом. Немец последовал за ней следом. Вдруг я услышал звук шагов сзади. Обернувшись, я увидел старушку, удивленно-обрадовано на нас глядящую. Быстро прикинув возможности, я тихо к ней обратился:
- Здравствуйте, бабушка. Не бойтесь, мы свои, советские. Не поможете ли вы нам пересечь улицу к дому напротив?
Старушка, судорожно закивав, сказала:
- Сыночки, как я рада вас видеть! Тут немцы такое творят, такое! Конечно, я вам помогу.- Выйдя на улицу, бабушка огляделась и подала знак, что ни кого нет. Быстро перебежав улицу, мы затаились в тени плетня. Показав бабушке, чтоб она спряталась в доме, старушка кивнув, шустро скрылась с глаз. Перебравшись через забор и прячась за хозяйственными постройками, мы добрались до дома. Прижавшись к срубу, я выглянул за угол. Женщина сидела на скамейке и ощипывала курицу, немца не было видно. Черт, пока он где то ходит, я не могу пойти на захват офицера, а он мне нужен живым. Услышав звук шагов, я снова выглянул из-за угла. Немец вышел из постройки, где похоже находился погреб. В руках он держал запотевшую крынку, в которых обычно держат молоко. Увидев его, я подкинул рукой метательный нож Косолапова, который бойцы по моей просьбе, отыскали в кустах, куда он отлетел. Примерившись, метнул его. С тихим бульканьем немец мягко повалился, выронив крынку. Крынка, не разбившись, упала и покатилась, разбрызгивая молоко. Обернувшаяся на шум хозяйка охнула и начала крестится. Быстро добежав до немца, под прикрытием напарника, я добил бьющегося на земле фрица. Осмотревшись, приложил палец к губам, показав, чтоб женщина молчала. Закивав, хозяйка закрыла рот рукой, глядя на нас выпученными глазами. Подойдя к хозяйке, шепотом спросил, где офицер. Оказалось, что он 'почивать изволит'. Хозяйка хотела еще что-то добавить, но я спешил. Время подходило. Скоро старшина начнет атаку. Подкравшись к крыльцу, я тихонечко открыл дверь вошел в сени, оставив бойца на улице в прикрытии. Потянув ближайшую дверь, я оказался на кухне. Пройдя дальше, стал осматривать комнаты. К первой же, закрытой на ключ снаружи, я даже не стал подходить. Подойдя ко второй, открыл ее. На кровати развалился спящий человек. Лежащая рядом сложенная форма подтвердила мне, что это тот, кого я искал. Подойдя к форме, я достал пистолет из кобуры, свисающей со спинки стула. Ха, такой же парабеллум, как и у меня. Сунув его в свою пустую кобуру и забрав запасные магазины, я повернулся к немцу. Подойдя к офицеру, нанес удар по голове, чтобы вырубить его. Проверив пульс, перевернув офицера на живот, связал руки его же ремнем. Вдруг вдали началась стрельба, и были слышны разрывы гранат. Похоже, старшина начал. Выскочив из дома мы с Ивановым, с моим напарником, рванули к амбару. Пробежав огородами к месту, где находился амбар, выглянули из-за ближайшей постройки, которая, судя по запаху, оказался свинарником. Там были два часовых, тревожно прислушавшихся к звукам из деревни. Из-за поворота вдруг выбежали три немца с карабинами в руках и со всей возможной скоростью рванули к амбару, крича на ходу, что на них напали русские. Я велел Иванову валить часовых, а сам занялся бегущей тройкой. Дав несколько коротких очередей по три патрона, свалил двоих бегущих рядом. Потом экономной очередью покончил с третьим отставшим немцем, свалившимся в пыль при звуках стрельбы. Посмотрев как там дела у Иванова, довольно кивнул. Оба часовых лежали, и не шевелились. Сказав Иванову, что нужно выполнить контроль, то есть добить, если есть раненые, мы вышли на дорогу. Контроль я заставил делать это Иванова. Ничего, пусть учится. Я же его прикрывал. Иванов справился нормально, только слегка бледное лицо выдавало, что ему не по себе.