Георгий нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Нет ничего хуже неизвестности.
Вошла горничная убрать со стола. Она искоса поглядывала на хозяина, удивляясь произошедшей с ним перемене. Лицо посерело, мешки под глазами набрякли, от его обычной утренней жизнерадостности не осталось и следа. Перед ней сидел пожилой человек с покрасневшими от недосыпа глазами.
— Еще кофе, хозяин? — спросила она.
— Не надо. Тиминушка не вставала?
— Нет. Ее сегодня еще никто не видел.
— Странно. Она обычно рано встает. Разбудите ее. У нее скоро урок рисования.
— Да, хозяин.
Через несколько минут она вернулась.
— Я стучала ей, и громко. Не отвечает. Может быть, случилось что-нибудь? Я думаю, вам следует подняться к ней самому.
— Спасибо за совет. Вы свободны.
Он почувствовал глухое раздражение. Что она хочет доказать? Что вообще такого ужасного произошло? Атанас прав, пора бы ей уже и повзрослеть.
В дверь снова заглянула горничная.
— Пришел господин Маринов. Куда его проводить?
— Давайте его сюда. Я сам с ним поговорю. А вы попытайтесь еще раз достучаться до Тиминушки.
Иван стремительно вошел в столовую и протянул Георгию руку.
— Добрый день. А где Виолетта?
Георгий тяжело приподнялся со стула и крепко пожал протянутую руку.
— Добрый день, Иван. Хотите кофе?
— Нет, спасибо. Если можно, стакан холодной минеральной воды. Сегодня такая жара.
Георгий позвонил.
— Минеральной воды для господина Маринова. Похолоднее. Присядьте, Иван, — обратился он к художнику. — Тиминушка сейчас спустится. Она что-то припозднилась сегодня. Как ее успехи?
Иван удобно устроился у стола, положил ногу на ногу и широко улыбнулся.
— Она выше всяких похвал. Если так пойдет дело, мои услуги скоро не понадобятся, что само по себе огорчительно, мне нравится с ней заниматься.
— По-моему, это взаимно. Она говорит о вас только в превосходной степени.
— Я давно хотел поговорить с вами о ее будущем. Ей тесно здесь. Человеку ее таланта необходимо расширить горизонты. Потусоваться среди себе подобных. Самое лучшее было бы отправить ее обратно в Италию, во Флоренцию или в Рим. Она может вырасти в поразительного мастера. Держать ее здесь — значит задушить ее талант.
— Не кажется ли вам, что вы вторгаетесь на недозволенную территорию? Я сам решу, что лучше для моей дочери.
Иван нимало не смутился.
— Я только позволил себе дать вам совет. И поверьте, я исхожу только из ее интересов.
Георгий как-то сразу осунулся и поник, как будто из воздушного шарика выпустили воздух.
— Простите. Я был слишком резок. Я знаю, что вы хорошо к ней относитесь. Но я так недавно обрел ее. Расстаться вновь просто выше моих сил.