— Господи, как я люблю этот художественный бедлам! — воскликнула, врываясь в мастерскую, Виолетта. — Моя мечта!
Она принялась разглядывать картины, медленно переходя от одной к другой. Пару раз она даже взвизгнула и захлопала в ладоши от удовольствия. Иван сиял.
— Почему так мало? — спросила Виолетта нетерпеливо. Ей хотелось смотреть еще и еще. — Ты замечательный колорист. Вот эта картина, смотри, просто купается в солнце. А здесь ночь мрачнее мрака, и эти ослепительные белые одежды. Почему, почему так мало? — переспросила она.
— Большая часть осталась в картинной галерее, многое разошлось. Здесь только последние вещи.
— А это? — спросила Виолетта, указывая на картину, повернутую к стене.
— Эту я еще не закончил.
— Можно посмотреть?
— Если хочешь, хотя я не люблю показывать неоконченные работы.
— Ну, пожалуйста!
Иван пожал плечами и повернул картину. На зеленом цветущем лугу лежала обнаженная девушка. Картина действительно была еще далека от завершения. Задний план был едва намечен, детали не прописаны, но уже сейчас было видно, как нежно ласкает трава ее чуть загорелое тело, как грациозна и в то же время полна скрытой силы ее поза.
— Хороша! — Рикардо даже присвистнул.
— Какое знакомое лицо, — взволнованно произнесла Виолетта. — Может ли это быть? Это же Стефа, обворожительная ночная бабочка. Она мне здорово помогла однажды.
— Точно, она, моя любимая натурщица, — с гордостью произнес Иван. — Настоящий самородок, природная грация, а какое тело!
— Прямо светится вся, — завистливо выдохнула Цеца. — Надо же! Но все равно мое ухо лучше. — Она зашуршала бумагами на столе, как мышка. — Куда оно могло запропаститься? А, вот! — Цеца торжествующе протянула им листок. Это был набросок пастелью. Изящное ушко в окружении коротко стриженных волос. Нежное, перламутрово-розовое, оно трогательно светилось на белом листе, как драгоценная жемчужина.
— Это Иван нарисовал сегодня ночью, — с гордостью сказала Цеца. — Оно даже лучше, чем оригинал.
Все стали дружно ее разубеждать, но она не желала ничего слушать.
— Прелесть, Иван, просто прелесть. — Виолетта была в восторге. — Это лучшая твоя работа.
— Да, Иван, тебе надо больше работать пастелью. Получается удивительно, — признал Рикардо.
— Как вы не понимаете?! — вскричала Цеца. — Все дело в модели.
Иван рассмеялся и обнял ее за плечи.
— Должен признать, что твое ушко несказанно меня вдохновило. Такого я еще не помню. — Он легко хлопнул ее по нежной округлости пониже спины.
— Иван, у меня к тебе просьба, — сказал Рикардо.
— С удовольствием исполню любую.