— Вы считаете, что я одинок?
— Это чувство свойственно всем людям.
— Но вы не намерены помочь мне справиться с ним?
— Нет. — На сей раз ей удалось вырваться. Она ушибла руку и приветствовала боль. Это могло объяснить слезы, выступившие на глазах. — Я пойду готовить завтрак… Солнце взошло, и нам надо уезжать.
— Вы явно этого хотите.
Солнце уже позолотило листья пальм. По небу летали крупные птицы, волны песка казались складками золотистого бархата. Во всем это было что-то языческое и могло вызвать у двух путешественников самые примитивные чувства и эмоции.
Дон Рауль пошел к машине за полотенцем и бритвенным прибором. Жанна, подойдя к тлеющему костру, пошевелила угли, и пламя от них мгновенно охватило сухие ветки тамариска. Скоро вскипел кофе, и она поставила на скатерть хлеб, масло и тарталетки с абрикосовым джемом.
Рауль присоединился к ней через полчаса, свежевыбритый, с влажными причесанными волосами. Накрахмаленная рубашка похрустывала при каждом его движении. Жанна налила спутнику кофе и посмотрела на его наручные часы.
— Восемь часов, — сухо сообщил он. — Мы продолжим путь сразу после завтрака.
— Нам еще долго ехать? — спросила она, с удовольствием надкусывая тарталетку.
— Несколько миль, к полудню мы должны приехать. М-м-м, вы научились прекрасно варить кофе.
— Я просто наблюдала, как это делаете вы. Рада, что вам понравилось.
— Забавная вы барышня.
— Я знаю, что у меня смешное лицо.
Рауль улыбнулся:
— Вы понимаете, что я имею в виду. Вам нравится доставлять людям удовольствие, но в то же время вы шарахаетесь от них. — Он впился белыми зубами в тарталетку, вновь напомнив ей гигантскую кошку, спокойную, но в то же время опасно настороженную, которая может и мурлыкать и рычать.
— Хорошо, что мы почти доехали до Эль-Амары. Еда практически закончилась, осталось лишь немного фруктов.
— Пока есть вода, пища в пустыне — не главное. Бедуины, передвигающиеся по пустыне, всегда поделятся с нами едой. К тому же я неплохой охотник и могу подстрелить пару птиц на обед.
— Вот этих? — улыбнулась она, показав на ширококрылых птиц, танцующих в небе.
— Это канюки[3], — усмехнулся Рауль. — Мясо у них слишком жесткое. Нет, я говорил о голубях и перепелках.
— Жестоко кого-то убивать для того, чтобы поесть.
— Предпочитаете голодать? — Он поднял бровь. — Вижу, что завтрак доставил вам удовольствие. Это означает, что воздух пустыни идет вам на пользу. Некоторые европейцы чувствуют себя неважно, впервые оказавшись в саду Аллаха.
— Я чувствую себя отлично, и мне нравится, как вы назвали пустыню. Кажется, что герои древних легенд по-прежнему населяют эти пески.