— Ох уж мне эти наблюдательные ведьмы… — пробормотал Алекс, глядя на нее так, что Людмила, не иначе как по ассоциации, тут же предположила, что гостья и сын проголодались и предложила бульона с пирожками. Сын и гостья, однако, голодны не были. Словно очнувшись от глубокого сна, Лина и Алекс тут же разом ответили, что спасибо, они обедали, и синхронно вопросили друг у друга, не голоден/голодна собеседник/собеседница. Выяснив, что это не так, оба с той же похвальной согласованностью заявили, что им совершенно необходимо срочно посмотреть кое-что на компьютере (в той самой Алексовой комнате) и нет-нет, Алекс (Лина) ей (ему) абсолютно не помешают! И оба покраснели, словно растерянные кальмарчики…
Хозяйка дома едва успела всучить им тарелку тех самых пирожков, хотя и подозревала, что у парочки до ее изделий очередь дойдет нескоро…
Дверь захлопнулась, и ведьмы невольно рассмеялись.
— Навевает воспоминания, а? — блеснула глазами Марго.
— Определенно навевает, — грустновато улыбнулась Мила, — Именно с таким лицом моя лучшая подруга улетала на встречу с очередной «любовью всей жизни».
— Эй! — запротестовала «лучшая подруга».
— Часы перед зеркалом, «Милка-мне-это-идет-или-нет-боже-мне-совершенно-нечего-одеть», расфокусированный взгляд, и такая походка, словно за спиной крылья.
— Крылья… Вот что значит влюбиться по-настоящему! Крылья…
— Так что будем делать?
А влюбленная пара, не подозревая об этических спорах, кипящих в оставленной ими кухне, уже забыла обо всем…
Ох, этот нежный шепот, от которого разом слабеют руки и часто-часто бьется сердце! Словно торопит: быстрей… быстрей…
Ох, эти бережные ладони, в которых ты кажешься себе совсем иной — нежной, хрупкой… невесомой…
Ох, эти глаза — как омуты, глянешь и потеряешься… заблудишься в зеленой глубине… забудешься в нежных касаниях… в… ах, Алекс… да…
Комната показалась тесной для их счастья, и они каким-то образом оказались на улице. Как одевались — память не сохранила. Только одно и помнилось — как неудобно надевать майку, когда целуешься…
…Они бродили по вечереющим улицам, хмельные, счастливые, и целовались на каждом углу, и вид у них был такой, что продавщица цветов на углу, энергетическая вампирша, расплылась в улыбке и протянула им розу на длинном стебле. Наверное, они своей радостью перевыполнили ей дневную норму.
Теплый летний ветер, тротуар словно сам стелется под ноги, и, наверное, на спине отросли те самые крылья, иначе отчего ощущение, что вот-вот взлетишь?
И голос Алекса только для нее одной, и шелест листьев в ночном сквере, и невероятное, пьянящее счастье… которое разом оборвалось, когда рядом выросли две тени.