— Конечно, конечно. Деньги для вас у меня готовы. Но есть еще одно дело, которое я хотел бы вам поручить, если вы, конечно, не против.
— Я никогда не против. А о чем речь?
— Вам когда-нибудь приходилось видеть диких кошек на этих островах?
— Было однажды дело, в Линкольншире, двадцать лет назад. Здоровенная такая зверюга спрыгнула с дерева и загнала собаку лесничего в кусты. Та так и заскулила от страха, да и сам лесничий — а в нем футов шесть росту было — сказал, что от такого зверя лучше держаться подальше. Ну а когда мы все же справились с ней и измерили, оказалось — тридцать дюймов от носа и до кончика хвоста. Это вам не домашние кошки. Но только в Линкольншире, да и вообще повсюду, насколько мне известно, их больше не осталось.
— Но поискать-то можно. Например, в лесах Шотландии?
— Поискать можно. Как волков. Поискать и не найти. Говорят, какой-то охотник застрелил на днях такую кошку в Суффолке; многие считают, что это была последняя.
Мистер Дикси кивнул. Если услышанное его и не порадовало, то он никак этого не выдал, удовлетворившись тем, что снял очки и принялся протирать их носовым платком. В дверях появился и кивнул хозяину высокий лакей, с которым Дьюэр столкнулся на лестнице.
— Прошу извинить, — сказал мистер Дикси, — у меня срочное дело.
Дьюэру показалось, что чувство угнетенности ослабевает, что находится он в просторной комнате, где живет старый седовласый человек в черном, который сейчас направляется к двери, дыша тяжело, с надрывом. Мистер Дикси и лакей растворились где-то наверху. Дьюэр бросил прощальный взгляд на пару, исчезающую в тени. Данбар сердито свистнул сквозь зубы и в сопровождении спутника спустился по лестнице в просторный холл.
— Не найти ему диких кошек в Линкольншире, пусть хоть все леса от Уоша до Хамбера прочешет. Нет их больше. — И находя, видимо, что подобного рода вспышка нуждается в некотором объяснении, Данбар добавил: — Устаешь от такой работы. А я уж, позволительно сказать, сколько ею занимаюсь.
В помещении для слуг никого не было видно. Служанка, занимавшаяся просохшим бельем, находилась со своей корзиной снаружи. Издали доносился лай собак. Высокие деревья, отметил Дьюэр, все больше погружались в сумеречную темноту.
— Веселенькое местечко, а? — вновь заговорил Данбар, плотнее запахивая пальто. — Черт, в Норфолке холод до костей пробирает. Я бы здесь и недели не выдержал. Пошли.
Дьюэр обернулся. Что такое в этом мрачном доме, в его стенах, уже неясных в тусклом свете, в его окнах — некоторые из них светились, рассеивая надвинувшиеся сумерки, другие оставались темными, — что такое во всем этом насторожило его? Он заметил, что в доме возникло какое-то движение, в одном из окон наверху появилось женское лицо — отсюда ему показалось, что это домоправительница. Через секунду-другую лицо исчезло. Ветер вновь донес лай собак. Данбар дернул его за рукав, и они быстро зашагали прочь мимо деревьев.