Мистер Гайл с очевидным недоверием, так, словно никогда раньше не видел подобного предмета и не знает его предназначения, осмотрел гусиное перо, которое держал в правой руке.
— Был такой судья в северном округе, только вот когда? Лет тридцать назад, не меньше.
Мистер Крэбб неслышно вздохнул. Мистер Гайл явно пребывал в сардоническом настроении.
— Память у тебя, Гайл, удивительная. Но нет, речь не о нем. Это человек, занимающийся учетом векселей, пайщик — словом, что-то в этом роде. Он недавно был у меня в кабинете.
Все с тем же удивлением мистер Гайл положил гусиное перо на лист бумаги и накрыл его ладонями, словно какой-нибудь фетиш.
— А-а, это тот тип, который убил своего компаньона? Как того звали — Фаррел? Фардофф? Мактурк чуть не взял его. Он сам мне говорил.
— Ничего так и не удалось доказать.
— Так ведь и того несчастного ублюдка, который стрелял в ее величество в парке, тоже никто не видел, а потом при нем нашли пистолет, а под ногами валялась стреляная обойма. Ладно, так что этому деятелю было от тебя нужно?
И вновь мистер Крэбб заколебался. Он чувствовал, что это пустая болтовня, да и вообще обращаются с ним не с тем уважением, которого господа Крэббы ожидают от господ Гайлов. Поэтому какая-то его часть сопротивлялась тому, чтобы со всей откровенность рассказать мистеру Гайлу, зачем мистер Пертуи явился к мистеру Крэббу. И он в очередной раз выбрал обходной маневр.
— Ладно, предположим, этот Пертуи убил своего компаньона, хотя, повторяю, ничего доказано не было. Разве это лишает его права на юридическую помощь?
— Человек, которого должны повесить завтра утром, тоже имеет право на юридическую помощь, и тебе это прекрасно известно.
— Так или иначе, выглядит этот господин вполне респектабельно, — продолжал мистер Крэбб, думая, что, как раз напротив, из всего, что ему известно, мистер Пертуи — личность глубоко нереспектабельная. — Если не ошибаюсь, он дружит с его светлостью герцогом К.
— В таком случае должен сказать, что у его светлости весьма странные друзья.
Мистер Крэбб вынужден был признаться себе, что попал в чрезвычайно щекотливую ситуацию. Своими делами с герцогом К. он никогда перед мистером Гайлом не похвалялся. Тем не менее его собеседнику они были известны не хуже, чем имена жены и дочерей мистера Крэбба. Ясно стало и то, что, упомянув вельможу как своего рода гаранта респектабельности мистера Пертуи, он сам себя выдал. Осознание этого произвело на него угнетающее действие; быть может, более угнетающее, чем он готов был признать. Мистер Крэбб неловко переступил по грязному полу своими изящными небольшими туфлями, которые обычно носят адвокаты, и подумал, что по крайней мере и минуты лишней не пробудет в этом леднике. По-видимому, мистер Гайл до известной степени ощутил эту решимость. Пошелестев лежавшими перед ним на столе бумагами и выпустив очередную струю пара, он пристально посмотрел на старого друга.