Глаза девушки превратились в узкие щелки, а щеки покрыл гневный румянец.
– Что вы изволите делать в моей спальне, Кирилл Эльдарович?
Тот лениво усмехнулся и, растягивая слова, проговорил:
– В твоей? Если мне не изменяет память, ты, моя дорогая Марьюшка, проживаешь в доме моего отца!
– Но это не дает вам права без моего разрешения заходить в спальню! Немедленно покиньте комнату!
Кирилл с той же ленивой грацией поднялся с кровати и направился в сторону Марии. Девушка гордо вскинула голову и приготовилась защищаться. Она не позволит себя оскорблять!
Ей был глубоко противен Кирилл Манохин, хотя тот и обладал приятной щегольской внешностью. Всегда одетый по последней моде, остроумный и, когда того желал, обаятельный, он неизменно пользовался успехом у женщин. Его светлые волосы раз в неделю поправлял искусный куафер, а костюмы шились по эскизам из Парижа.
Возможно, Маша и привыкла бы к нему, даже научилась пренебрежительно относиться к его выходкам, если бы не однажды случайно услышанный разговор…
Как-то вечером она заскучала и вышла прогуляться в сад. Была чудесная летняя ночь, наполненная ароматами цветов. Луна была неполной, небо ясным и звездным. Мария не спеша прогуливалась по саду, направляясь к летней беседке, находившейся около небольшого пруда.
Она шла, погруженная в воспоминания, и поэтому не сразу поняла, что беседка кем-то занята. Мария хотела развернуться и уйти, когда неожиданно отчетливо услышала свое имя.
– Как у тебя продвигаются дела с Машкой? Да хватит пить, отвечай отцу!
Голоса стали звучать громче и отчетливее. В беседке разговаривали граф Манохин и его сын.
– Нормально дела продвигаются, скоро пташка попадет в мои сети, не переживай, отец…
– Не переживать? Опомнись, Кирилл! У нас не так уж много времени! Тебе необходимо как можно скорее жениться на ней!
Послышался наигранный стон.
– Да женюсь я на ней, женюсь! Чего ты переполошился? Эта смазливая дурочка ни о чем не догадывается! Через недельку-другую затащу ее в постель, и дело с концом!
– Эта, как ты ее называешь, смазливая дурочка, очень богата, и мы не можем позволить, чтобы ее денежки уплыли в чужие руки!
– Отец, да куда она денется? В Петербурге она никого не знает! К кому ей обращаться? В свет мы ее не выводим, с гостями не знакомим, никто даже не знает, что она живет у нас!
– Скоро твоя maman дает вечер, чтобы представить девицу обществу!
Кирилл громко засмеялся, и в ночной тишине его смех Маше показался демоническим.
– Так угомони жену! Мне ли тебя учить, как справиться с досадливой бабенкой? И пусть рот без надобности не раскрывает! А Машенька и ее денежки будут моими…