— Я был глупцом.
Рауль наклонился, чтобы поцеловать ее, но она слегка оттолкнула его.
— Рауль…
Его радость померкла, когда он услышал дрогнувший голос Джессики. Казалось, она удерживает слезы. Ее мучают сомнения. Сжав ладонями ее лицо, Рауль вглядывался в глаза Джессики и вспоминал свои прежние мысли. Как он мог думать, что со временем в нем проснется любовь к этой женщине? Он уже любит ее всем сердцем.
— Джесс, — Рауль почувствовал, что его голос не повинуется ему. Это был момент истины, и они оба понимали это. — Милая Джесс, я люблю тебя всем сердцем, всеми фибрами моей души. Ты моя жена, останешься ты со мной или нет, но я надеюсь, что ты не покинешь меня. Когда я подумал, что больше никогда не увижу тебя… О, Джесс!
— Я не…
— Это Доминик, не так ли? — спросил Рауль, ласково гладя ее по лицу. Как он хочет, чтобы выражение боли исчезло из ее глаз! — Джесс, полюбить снова не значит предать Доминика.
— Не знаю, — прошептала она, и он почувствовал, как велико ее страдание. — Просто мне кажется, что это… неправильно.
— Я знаю. Слишком мало времени прошло. — Рауль переживал ее горе, как свое собственное. — После такой утраты на тебя свалилась эта свадьба и все остальное. Но это произошло. Свершилось чудо, любимая. — Он помолчал и добавил: — Я уверен, что Доминик не захотел бы, чтобы серый туман печали окутывал тебя всю жизнь.
— Нет, он бы не захотел.
Внезапно Джессику охватил гнев.
— Конечно, он бы не захотел. Мой сын хотел только одного — жить! Но я не смогла спасти его. И теперь он не может быть частью моей новой жизни. Как я могу быть счастлива, если он не может получить даже крупицу этого счастья?
Наступила тишина, которую нарушал лишь рокот прибоя. Рауль отчаянно пытался найти верные слова.
— И Лизль не может, — тихо сказал он. — И Жан-Поль, и Шери, и Сара. И люди, с которыми я работаю в Сомали. В мире так много смерти. Она подбирается к нам со всех сторон. Я знаю это, моя Джесс, и ненавижу смерть.
— Я не… мне просто нужен мой Доминик.
Это был крик измученной души, и Рауль не выдержал. Он притянул Джессику к себе, погладил коротко подстриженные волосы и поцеловал в макушку. Чувствуя, что она дрожит всем телом, он крепче прижал ее к себе.
— Ты плакала, любовь моя? — сочувственно спросил он. — Когда умер Доминик… ты плакала?
— Я… Нет. Я не могла.
— Но сегодня утром ты плакала.
— Когда я смотрела на Эдуара и его семью.
Черт, от слов Джессики у него разрывается сердце. Он вырвал бы свое сердце, если бы это помогло облегчить ее боль.
Но смерть сына навсегда останется с Джесс, и единственное, что он может сделать, — всегда быть рядом с ней.