Поручик Величек фиксировал всё вокруг него происходящее, оценивая боевой опыт русского союзника. Вокруг царил сплошной грохот. Гулкие удары русских бронебоек, расстреливающих пушечный броневик, некстати высунувшийся из-за поворота. Выстрелы гранатомёта, добивающего танки. Хлёсткие очереди станковых пулемётов. Хлопки винтовок и трескотня русских автоматов. Красноармейцы не давали противнику опомниться, используя выгоды неожиданного открытия огня. Жаль боеприпасов было не так много, и приходилось вести огонь только по тем целям, которые гарантированно поражались. В итоге оставшаяся техника немецкой колонны оттянулась за пределы действия даже самого дальнобойного оружия.
Прошло немного времени и, подгоняемые своими офицерами, солдаты вермахта устремились вперёд, старательно выискивая укрытия по дороге к русским позициям. Среди камней, скрывающих русские окопы, стали подниматься султаны разрывов. Немецкие танки и пушечные броневики открыли огонь по обнаружившему себя противнику. Открыли огонь русские снайперы, заработали короткими очередями пулемёты, стали разрываться среди немецких цепей мины.
Поручик увидел, как часть солдат противника сместилась в сторону окопов его взвода, и отдал приказ на открытие огня.
Колонна батальона длинной лентой растянулась вдоль дороги. Надпоручик Орсак остановился на одном из поворотов, оценивая строй. Зрелище не вдохновляло. Даже его первая рота, которую он тренировал намного больше, чем другие командиры свои подразделения, растянулась чуть ли не в два раза больше, чем допустимо по нормативам. О других ротах и говорить нечего. Да и скорость движения? При таком темпе они могут не успеть к месту встречи с русскими десантниками до темноты. А опыта ночного передвижения солдаты его батальона не имеют вообще. Всё-таки слишком много времени ушло на сборы по боевой тревоге. Потом отказались участвовать в "этой авантюре" четыре офицера и пришлось срочно искать им замену, перемещая на их должности менее пугливых и более молодых. Нашлось ещё много проблем, о которых не приходилось задумываться в мирное время, а сейчас они потребовали срочного решения. В конце концов, пришлось сформировать из самых боеспособных подразделений сводную полуроту и отправить её в качестве передового дозора по пути предполагаемого следования. А остальные взвода выводить позже на полтора часа, когда основные проблемы были кое-как решены.
Надпоручик Орсак прикидывал, что же надо изменить в структуре батальона, чтобы сделать его более боеспособным, вспоминал своё недолгое участие в польской войне. Становилось ясно, что части военного и мирного времени должны отличаться, так как перед ними стоят разные задачи. Вон, немцы почти восемь лет изменяют структуру своих дивизий и полков, меняют оружие и тактику. А словацким генералам как вдолбили в далёких двадцатых годах структуру французской армии, так они до сих пор старательно её копируют. Даже разгром этой армии в прошлом году не привёл ни к чему, кроме вялых разговоров о переходе на немецкие штаты дивизий. Хотя, нужно признать, реальной возможности это сделать было не так уж много. Немцы цепко держали в своих руках командование верхушкой словацкой армии, но не спешили снабжать её новым оружием. Даже продукцию чешских заводов полностью пускали на нужды Вермахта, оставляя союзникам такие крохи, что и говорить о них не стоит. В особенности после разгромов первого месяца войны.