Роммель тогда сильно разозлился! Разозлился до такой степени, что чуть не отдал команду об атаке, в попытке наказать этих "надутых британских индюков". И только скромный запас горючего и снарядов удержал его от этого опрометчивого поступка. Конечно, операция по взятию Варшавы не стала "шедевром военной мысли" и была проведена с таким количеством, видимых даже непрофессионалу, а уж тем более генералу Вермахта, ошибок, что просто удивляла свое несуразностью. Клюге, пробив фронт, вместо стремительного броска на юг три дня топтался на одном месте, зачищая свои тылы от несуществующих русских войск, которые уже успели выйти за пределы кольца окружения. Подойдя к городу, немецкие дивизии, зачем-то, вместо флангового охвата затеяли лобовой штурм, который позволил противнику окончательно оттянуться на заранее подготовленные позиции по линии Белосток-Люблин. Где русские и остановились, предоставляя немецким генералам наслаждаться триумфом вторичного взятия польской столицы.
Роммель, конечно, понимал, что к данному плану приложил руку сам Гитлер. Оттого дивизии и метались из одной точки в другую, как толпа слепых, ведомых одноглазым поводырём - Гитлером.
Русские генералы тоже не проявили себя в этой битве, просто бросив захваченную территорию, при малейшей опасности окружения. Но всё же на звание "слепых" не претендовали, скорее уж были одноглазыми, причём каждая армия оставшимся глазом смотрела в другую сторону.
Может, в русской армии и водятся "кривые", но он отнюдь "не слепой". И не мог не заметить подготовку британцев к наступлению. Но держался до последнего, надеясь на договорённости двухмесячной давности.
Всё это время англичане, не особенно таясь, но, всё же, не слишком торопясь, пополняли его запасы горючего, доставляли запасные детали к автомобилям, и, даже, кое-что для ремонта захваченной его частями бронетехники английского и американского производства. Периодически происходили встречи не особо важных лиц противоборствующих сторон, где, в очередной раз, повторялись, достигнутые в июне договорённости. На этом всё и заканчивалось. Противники попросту не верили друг другу, старательно укрепляя свои позиции.
Вот только, британцем было намного легче. К ним беспрерывным потоком текли подкрепления. В то время, как солдаты его корпуса вынуждены были отдать одну дивизию на поддержку германских войск в Греции.
Истины ради, дуче возместил эту потерю поставкой двух своих дивизий, но реальные боевые возможности итальянских частей давно уже не вызывали у офицеров его корпуса ничего, кроме улыбки. Итальянцы хороши во втором эшелоне, где они отлавливают разбежавшихся солдат противника и блокируют ещё обороняющиеся гарнизоны. Но абсолютно непригодны в наступательной, да и оборонительной, операции против серьёзного противника. Что доказали бои в Северной Африке, продолжающиеся с самой весны. Итальянцы, при малейшей опасности окружения, с лёгкостью бросали позиции, не менее легко сдавались в плен. Не выдерживали прямых ударов британских войск, хотя это, почти всегда, удавалось немцам. Конечно итальянские дивизии двухполкового состава были слабее и численно, и по вооружению, и немецких, и тем более британских аналогов. Как шутили сами итальянские офицеры, единственная выгода в этой ситуации, это большее число генеральских должностей.