— Увы, Степан Осипович. Старший офицер уверенно управляет лодкой не в боевой обстановке, но он еще не провел ни одной самостоятельной торпедной атаки. Не до учебы было. В лучшем случае, у него будет значительный процент промахов. В худшем, он может погубить лодку в результате неудачного маневрирования при выходе в атаку, или ухода после нее. Ведь не секрет, что японцы теперь будут пытаться таранить "Косатку" при обнаружении, если другого ничего не придумают. И при недостаточной внимательности очень легко допустить чрезмерное сближение с кораблем противника, закончившееся тараном. Именно так погибла U — 29 капитан-лейтенанта Веддигена. Она была уничтожена таранным ударом английского линейного корабля "Дредноут". Мою U — 177 тоже один раз попытался таранить английский эсминец, но мы успели погрузиться, и он только погнул нам перископ. Что же говорить об остальных, которые не имеют об этом ни малейшего понятия? Если мои старший, второй и третий вахтенные офицеры могут хотя бы управлять лодкой в походе, до самого момента объявления боевой тревоги, то другие офицеры эскадры не могут даже этого. Нужно время, чтобы подготовить людей.
— Жаль… Очень жаль… Придется оставить Вас на "Косатке", ибо она нам необходима. И она очень ценна, чтобы доверять ее неподготовленному человеку. Как, кстати, ситуация с командой?
— Все хорошо. Люди прекрасно подготовлены и их действия доведены до автоматизма. Никто не изъявил желания покинуть лодку по приходу в Артур, хотя я такое предложение сделал. Служба на подводной лодке должна быть добровольной, это основа основ подводного плавания.
— Ну, и слава богу… Кстати, Михаил Рудольфович, могли бы Вы брать на борт при выходах в море нескольких офицеров? Именно для обучения? Ведь потребуются команды для новых лодок. И учиться им негде. И могли бы вы написать руководство по управлению лодкой? Чтобы новым командам было легче вникнуть в суть?
— Могу, конечно. Хоть это дело довольно масштабное, и в несколько страниц здесь не уложиться. И офицеров при выходе в море можем брать на борт. Но — обязательное условие. Это должны быть добровольцы. Иначе, ничего не получится. А что Вы говорили о новых лодках?
— Я к этому и подхожу. На Балтийском заводе заложены три лодки, однотипные с "Косаткой" и три лодки меньшего тоннажа. Те, которые проходят в Ваших материалах, как тип UB-III. Делать более поздние, типа VII–C, не рискнули. Технология сварки до сих пор не отработана, а лодка из 1917 года полностью клепаная. Да и, по сути, это один и тот же проект. Видя такой феноменальный успех "Косатки", деньги нашли. Поскольку возможности у Балтийского завода гораздо выше, чем в Кронштадте, заказ разместили там. И из-за чего в Лондоне сразу подняли вой, как только узнали об этом. Но в Петербурге на истеричные вопли уже никто не реагирует. Все проекты лодок, которые разрабатывались до этого, свернуты, как морально устаревшие и силы брошены на освоение этих двух проектов. Бубнов с Беклемишевым ими сейчас занимаются. Истины они не знают. Считают, что оба проекта разработаны Вами и настаивают на Вашем срочном приезде в Петербург. Завод Нобеля совершенствует модель существующих дизель-моторов, установленных на "Косатке", и разрабатывает новые. Одновременно Обуховскому заводу и заводу Лесснера дано задание освоить выпуск новых мин. Или, как уже входит в обиход это Ваше название — торпед. Если не удастся скопировать немецкую G7A из 1942 года, то постараться сделать более раннюю немецкую торпеду из1918 года. А может, на базе этих двух моделей смогут придумать что-то лучшее, "Кулибины" на Руси не перевелись. Вот с электрической G7E ничего не получается. Уровень электротехники еще не тот. Старые мины Уайтхеда пока еще выпускают для флота. А специально для "Косатки" заказаны мины Шварцкопфа в Германии. Новые же лодки будут строиться уже под новое оружие.