— Я любила тебя, — с достоинством произнесла она, добавив про себя: «И люблю».
Резкий, отрывистый смех Себастьяна отразился от стен кабинета — он звучал зловеще.
— Теперь я припоминаю, — кивнул он с кривой усмешкой. — Ты любила меня и поэтому спала с другими мужчинами?
— Все было не так. — Ее голос прозвучал едва слышно. — Не было никаких других мужчин.
Себастьян подошел так близко, что Кэсси видела в его глазах черные крапинки. И вспыхнувшую в них ненависть.
— Ты когда-нибудь перестанешь лгать? — процедил он. — Как я могу верить тебе после того, что ты мне уже наговорила?
Кэсси похолодела от отчаяния:
— Я сказала так, потому что была уверена — эта ложь положит конец нашим отношениям. Я боялась, что… — Она умолкла.
— Боялась чего?
— Того, что между нами было. — Кэсси опустила глаза, не в силах выдерживать его взгляд.
— Надеюсь, ты не очень удивишься, если я скажу, что не верю ни единому твоему слову. — Себастьян покачал головой. — Ты в самом деле лгунья, как и говорил твой отец. Я был дурак, что верил тебе. У тебя напрочь отсутствует понятие, что значит «плохо» и «хорошо». Ты просто лгунья.
— Да, да, верь ему больше! — не сдержалась Кэсси. — Ты ведь не жил с ним под одной крышей!
Что-то мелькнуло в глазах Себастьяна, но затем это выражение сменилось явным презрением:
— Теперь ты можешь говорить все что хочешь, так как он не может тебе возразить. Поэтому я буду продолжать считать, что именно твой отец говорил правду, а не ты.
Кэсси вспыхнула.
«Впрочем, разве когда-нибудь было иначе?» — с горечью подумала она. Все без исключения верили ее отцу и продолжали ему верить, хотя его уже шесть лет не было в живых. Ни в прошлом, ни тем более сейчас у нее уже никогда не будет человека, который бы верил ей и на чью поддержку она могла бы рассчитывать.
— Ты знала про свою беременность, когда объявила о том, что уходишь от меня? — спросил Себастьян.
— Нет. Я узнала об этом уже в тюрьме после стандартного медицинского осмотра и теста на беременность. Когда пришли результаты, я… я была в шоке. Никак не предполагала такого, так как принимала таблетки.
Себастьян услышал в ее словах отзвук прежнего потрясения, и его гнев стал утихать. На тот момент Кэсси было всего восемнадцать… Да, она вела себя разнузданно, но узнать, что ты залетела, хотя и предохранялась, тем более узнать об этом в тюрьме… Да, немало нервных клеток она тогда сожгла.
— Тогда я тебе и написала, — продолжила Кэсси. — Я просила о встрече, так как считала, что должна сообщить тебе об этом лично.
— Я не получал никакого письма, — сказал Себастьян.