— Они идут сюда, — сказал папа. — К нам. Это точно.
И, словно в подтверждение его слов, в окно из сада влетел кирпич. Затем еще один в окно со стороны улицы. Он попал к Розе в тарелку, вдребезги ее расколов. Роза вскрикнула, но не шелохнулась. Остальные бросились на пол, крича от страха. Эти звуки… крик… Хочется что-то сказать, услышать, как говорят другие, но вместо слов изо рта вырывался вопль. Нечеловеческий вопль.
Погромщики ломились в дверь, страшными голосами выкрикивая наши имена. Откуда они знают, как нас зовут?
Я подумала: «Это наш дом. Они не могут сюда ворваться. Это не их дом. Им сюда нельзя».
Хая громко плакала.
Мама села на пол, прижавшись спиной к плите. Я боялась, что от жара у нее загорится платье.
Папа, лежа на полу, тянулся за своей ермолкой, будто от нее зависела его жизнь.
Я, крепко обхватив Лазаря, прижала его лицо к животу. Не могла понять, дышит он или нет. «Пожалуйста, не умирай, — думала я. — Только не умирай». Но тут он всхлипнул. Совсем еще ребенок.
Роза так и сидела за столом, держа в руках вилку и нож; вид у нее был устрашающий. Наверно, ужасно хотела есть. У нее возраст был такой — всегда голодная.
И тут ворвались погромщики, много, целая толпа. Стали крушить все, что попадалось под руку: настольные лампы, вазы, горку с фарфором. Смели книги с полки. На глазах наша жизнь взорвалась, ее ошметки шрапнелью летали по комнате.
Один из громил, с засученными, чтоб сподручнее было работать, рукавами, схватил Розу за волосы и потянул со стула. Она вцепилась в край стола, а потом, падая, потащила за собой скатерть, и все: тарелки, чашки, фрукты, цветы — полетели на пол.
Я видела его лицо. Молодое, разгоряченное, небритое. Уши, горящие огнем. Один глаз у него был стеклянный, неподвижный. Роза упала на спину, он на нее навалился. Она закрыла руками лицо.
Папа подпрыгнул по-лягушачьи, обхватил его шею и принялся душить. Лицо погромщика стало наливаться кровью. Откуда ни возьмись, появился полицьянт и ударил папу по уху; изо рта у папы полилась кровь. Полицьянт оттащил молодчика от Розы и влепил ему пощечину. Мне хотелось, чтобы он его убил! Хотелось увидеть его кровь.
Кто-то вырвал Лазаря из моих объятий и бросился на меня. Задрал мне платье до самого лица. Стал срывать белье. От него несло чесноком и квасом.
Лазарь прыгнул ему на спину и впился ногтями в щеки. Негодяй вскочил и заорал, размахивая кулаками. Но Лазарь вцепился в него и не отпускал, его ноги мотались, оторвавшись от пола. Погромщик схватил его за руки, развернулся и ударил кулаком, потом еще раз и еще. У Лазаря из носа хлынула кровь. Схватив одной рукой брата за горло, другой рукой бандит с размаху бил его по лицу, снова, и снова, и снова…