Через минуту Владик притащил свой парашют и безжалостно оторвал человечка. Теперь у нас имелась серьезная заявка на удачное завершение эксперимента.
Сдублировав парашюты, комиссия единогласно отметила намного улучшуюся плавность спуска, но небольшая высота квартиры не позволяла принять эксперимент с положительной формулировкой.
Решение пришло сразу и в обе головы. Я пошел на улицу, Вадик остался в квартире. Второй этаж.
…Стремительно вылетев из окна и повиснув на стропах под белоснежным куполом, меланхоличный до этого хомяк стремительно завращал в воздухе лапками и как-то даже по-человечески, басом закричал: А-А-А-А-А-АААААА!!! Причем вся хрень, которую он затолкал за щеки, но так и не донес до своей нычки, пулеметными сериями выстреливала из широко открытой и сейчас напоминающей зев тигра пасти.
То, что маленький Гертруда способен так басить и так разевать пасть, никто и не предполагал. Глядя на разверзнутую хомячиную варежку, казалось, что хомяк самостоятельно отправился в полет с целью поохотиться своим ртом на какую-нить летающую дичь.
Весело, задрав голову и восхищаясь самообладанием летящего по ветру Гертруды, скакал я. Гертруда, плавно уносимый ветром, смотрел на меня глазами преданного партизана и презрительно плевался едой. Между плевками он кричал в мою сторону какую-то нецензурщину, но из-за быстрого бега слова я разобрать не мог.
Полет окончился без травм, если не считать того, что Гертруда, пока выкрикивал похабные слова, наверное, вывихнул себе челюсть, потому что еще несколько дней он встречал меня с широко распахнутой пастью, из которой сурово желтели острые зубы.
— Ну все, — сумрачно молвил Серега, заряжая ружье. — Щас полетят.
Я судорожно задергался, вспоминая, куда сунул патроны, переломил двустволку и посмотрел на небо. Там никто не летел.
Именно так в каком-то поросшем мохом году мы с Серегой отправились на свою первую самостоятельную охоту.
Место выбрали недалеко от поселка, на речке, над которой осенью пролетают хрен знает куда утки. Построили шалашик, который с расстояния пяти метров уже сливался с окружающей растительностью, распотрошили рюкзаки и сели жрать. А хуле, хоть и первый раз самостоятельно, но понятие об охоте имели.
…А в это время по берегу шли люди. Людей было много, и все они орали. Потому что люди были пионерским отрядом, который вела сумрачная синеносая и похмельная вожатая. Шли они собирать листики, кустики и тому подобные былинки для школьного гербария, а заодно и поближе познакомиться с родной природой. Для этой цели вожатая захватила сопротивляющегося ботаника, который был так же синенос, косоглаз и криволиц.