По дорожке вокруг сада трусили лагерные спортсмены во главе с физруком Ашотом Ивановичем.
- Денису Ивановичу физкульт!
- Привет!— крикнула его команда.
Им навстречу замысловатыми прыжками двигались каратэисты, лбы из первого отряда. Впереди, уж совсем немыслимо —прыжками торопящейся, взволнованной лягушки — бежал кружковод Ашот Иванович.
—Ос-с!— прохрипел он, и все каратэисты прохрипели: «Ос-с!», продолжая бег.
Рассказывали, как Ашоты Ивановичи знакомились при встрече:
- Ашот Иванович.
- Ашот Иванович.
- В чем дело, дорогой?
- В том, что я Ашот Иванович.
- Вах, это я Ашот Иванович.
- А я кто?
- Я первый Ашот Иванович, слушай, ты второй.
- Я не номерной, я просто Ашот Иванович.
- Я Ашот Иванович с Кавказа, дорогой!
Тогда другой Ашот повернулся и пошел. Он не был Ашотом с Кавказа.
Неразбериха с двумя Ашотами Ивановичами утряслась так. Толстенького Ашота с Кавказа, ставшего физруком, прозвали Ашотом Свистком, за то, что постоянно таскал на шее свисток. Ашота кружковода за длинные волосы и дикие прыжки прозвали Ашотом Шаманом.
Диваныч вернулся к своему домику, где был его кабинет, а за ним крошечная спальня.
Садовник Монахов с хрустом резал сочную лозу. Увидев начальника, опять удобно угнездился на лестнице.
- Я однажды год воевал с бандитским петухом, товарищ директор... Как я его одолел, жизнь себе облегчил. Встал я до рассвету, а он хвост свесил, спит. Я к нему подкрался, да и отвернул голову — знай, кто царь!
- Вы не знаете, Монахов, кто сказал: «Петух просыпается рано, но злодей еще раньше»?
Монахов задумался.
—Не знаю, товарищ директор. Но если такое ваше задание, я узнаю.
—Да нет, какое же тут задание,— сказал Диваныч.
И только сейчас заиграли подъем.
В лагере официально начался день.
СОВЕТ АПАЧСКИХ ВОЖДЕЙ
По вечерам в саду горел костер.
Вокруг него располагались двенадцать родовых вождей — серьезные люди из первого отряда. Лишь са-ный младший вождь, Улугбек, был из второго.
Широкий плоский камень, лежавший у костра, устилала косматая шкура. Ее привез Великий советник, заявив, что она — бизонья. Никто не осмеливался спросить столь авторитетного индейца — по каким пастбищам бродят такие маленькие бизоны. Великий советник, восседая на шкуре, держал на коленях расшитый бисером кожаный чехол. По слухам, в чехле находился настоящий боевой томагавк.
Опираясь на длинное красное копье, стоял у костра шаман племени — Ашот Шаман с болтающимся на шее бараньим рогом в металлической оправе. Шаман мог часами смотреть на огонь, пляска огня завораживала его. Гибкое тело учителя каратэ каменело. Не понять —-то ли он дремлет с открытыми глазами, то ли грезит.