— Мне кажется, что вот кого-кого, а Хозяина мы сразу узнаем. А насчет подстрелить... — я с иронией поглядел на свой АКС. — Думаю, из этой штуки его не возьмешь. А теперь давайте ждать!
Таковым был мой последний приказ, моя последняя инструкция. Все что я мог придумать, сделать и сказать, уже было придумано, сделано и сказано. Теперь оставалось лишь выяснить на что годятся все эти старания.
Стоя около БТРа, держа автомат наготове, я вдруг почувствовал, что время распалось. Оно стало подобно реке с раздвоившимся руслом. В одном широком рукаве воды текли медленно и лениво, в другом, узком, неслись с дикой умопомрачительной скоростью, вскипая бурунами и водоворотами. Именно в этом бешено несущемся временном потоке и находился сейчас старик-ученый. Каждая минута промедления для Серебрянцева означала шаг, да какой там шаг, гигантский скачек по пути, на котором не бывает возврата. Все же остальные... я, Загребельный, Лиза, люди, стоящие рядом, все твари вокруг, этот гребаный, неизвестно где запропастившийся Хозяин... все мы мирно покачивались в спокойных водах, наслаждаясь их размеренным, неспешным течением. Это было неправильно, это было чудовищно, но поделать здесь уже было ничего не возможно.
— Максим! — голос Лешего вернул меня к реальности. — Четверть часа стоим. — Мой приятель демонстративно взглянул на часы, а затем поднял глаза к быстро темнеющему небу.
— Не придет он... Хозяин этот, — худший прогноз как всегда прозвучал из уст прапорщика ВДВ.
— Он никогда не показывался людям, — задумчиво протянул Соколовский. — Может и сейчас не хочет?
— Давайте отъедем подальше, — тут же нашлась Лиза, — а потом вернемся.
— Когда это потом? — Загребельный хмуро покосился на девушку.
— Часа через пол, — Лиза съежилась под взглядом подполковника ФСБ. — Может Хозяину этого времени хватит?
— Часа через пол мы должны быть уже очень далеко, если конечно не хотим составить компанию старику. — Слова Лешего прозвучали как приговор, как аксиома, которая, как известно, не требует доказательств.
— Но мы же не оставим его вот просто так! — простонала моя подруга.
— Оставим, Лизонька, оставим... — я обнял девушку и прижал ее к своей груди. Лизу трясло, и хотя она была без куртки, не думаю, что это из-за холода. — Давай, иди к брату. Здесь уже ничего не поделаешь, не исправишь, а вот Павлу сейчас как раз нужна твоя забота. — Я стер ладонью текущую по щеке девушки слезу и подтолкнул ее к распахнутой бронедвери. — Иди внутрь. — Вслед за этой просьбой последовал общий приказ: — Всем внутрь!